Грета заметила взгляд и, смутившись, разжала пальцы. Посмотрев на свою руку как на чужую, она тут же спрятала ее в карман толстовки. Они оба опустили глаза и перестали дышать.
— Я поняла! Ты умеешь чинить велосипеды, да? — откуда-то издалека проверещала Лючия.
Ее звонкий голос вернул их на землю.
— Да, это моя работа, — ответил Ансельмо.
Он разомкнул рычаг в центре спиц и высвободил колесо.
— Абалдеть! Вот это удача! Грета, ты слышала?
Грета пожала плечами, не в состоянии выговорить ни слова, пока Ансельмо откручивал обод от корпуса Мерлина. Девочка вдруг почувствовала, что сама стала как велосипед и что этот юноша разбирает на детали ее тело, стараясь починить что-то, что сломалось у нее внутри. Она не могла точно объяснить, что с ней происходило. Что-то жгло пальцы руки, которой она схватила его запястье, и этот жар ее очень пугал.
— Намного лучше, чем магазин, да? — с иронией в голосе вступила Эмма, оглядывая прекрасного юношу, свалившегося с неба. Грета сделала вид, будто ее не слышит.
— Это точно! Тебе помочь? — предложила Лючия.
— Да, — ответил он, — видишь вон ту маленькую сумку за седлом моего велосипеда?
Лючия кивнула.
— Открой ее и тащи сюда все, что найдешь.
Сияя от счастья, Лючия вприпрыжку полетела к велосипеду. В сумке нашлась новая камера и три маленьких металлических инструмента, сложенных так, чтобы занимать как можно меньше места. Формой инструменты напоминали сосульки, только были чуть короче и толще. Ансельмо зажал колесо коленями, чтобы крепче держать его, и просунул сосульки между ободом и покрышкой, нажимая на рычаг до тех пор, пока резиновая часть не слетела с металлической. Сняв уже совсем спущенную камеру, он подал ее Эмме. Та смотрела на грязного и зловонного резинового червяка, не шевельнув и пальцем.
— Извини, что мне с этим делать?
— Отложи в сторону, ее можно починить.
— Нет, спасибо, мне это не нужно, — сказала Эмма, даже не думая прикасаться к этой гадости. Тогда вперед выступила Лючия.
— А мне нужно, и даже очень, — сказала она, беря камеру в руки как драгоценный предмет. Чем дольше она смотрела на Ансельмо, тем более потрясающим он ей казался. То, что он делал, то, что говорил, — все было потрясающим. И даже если бы он ничего не делал, он все равно был бы потрясающим. А вот Эмме вдруг стало скучно.
— Ладно, если мы тут больше не нужны, у нас с Лючией еще много дел.
— Но ведь мы тут еще нужны, да? — спросила Лючия с надеждой в голосе.
— Еще какое-то время, — подтвердил потрясающий юноша.
Он слега накачал новую камеру и разместил ее в углублении покрышки. Потом вставил клапан в маленькое отверстие в ободе и слегка надавил, чтобы закрепить резину на металле. Наконец, надев колесо на раму, он хорошенько накачал его.
— Вот, теперь готово, — сказал он, возвращая велосипед законной владелице.
— Потрясающе! — выдохнула Лючия.
Грета ухватилась за руль Мерлина:
— Спасибо. Сколько с меня?
— Нисколько. Ты мне должна новую камеру, и все.
— Что?
— Я тебе только что отдал свою, завтра она может мне понадобиться.
— Правильно! — обрадовалась Лючия. — Мы можем зайти к тебе и занести новое колесо. Где ты работаешь?
Эмма удивилась: она никогда бы не подумала, что маленькая Лючия может быть такой предприимчивой.
А Лючия даже не думала о том, что говорила. Все ее мысли были только об одном: она должна увидеть потрясающего юношу любой ценой. Будь ее воля, она бы тут же вскочила на раму его велосипеда. Она уже представила, как пересекает Кампо де Фиори, проносится среди прилавков, зажатая между рулем и его руками, останавливается перед оливками Сестры Франки и наконец сообщает ей радостную новость:
— Вот он, тот счастливчик!
— Я работаю в веломастерской на улице Джентилини, 196, — проинформировал их Ансельмо.
— В вело… что? — не поняла Эмма.
— Где это? — одновременно с ней спросила Лючия, которая уже была готова отправиться за ним хоть на край света.
— Вы знаете Корвиале?
— Нет, — хором ответили обе подружки.
— Да, — кивнула Грета, чувствуя как страх перерастает в ужас.
— Тогда я вас жду.
— Здорово! Увидимся завтра! В велочто-то-там! — пропела Лючия в спину Ансельмо, быстро удалявшемуся в потоке машин. Она смотрела, как он уносит с собой ее сердце, и вздыхала, не скрывая восторга.
— Кажется, здесь кто-то только что влюбился… — предположила Эмма.
— Я! — уже в полной эйфории воскликнула Лючия.
И только потом поняла, что именно она сказала. И что говорила и делала в последние пять минут. У нее возникло ужасное подозрение, что она несколько перегнула палку:
— Как ты думаешь, он это заметил?
— Ты не то чтобы очень старалась это скрыть…
— А что, надо было скрывать?
— Видишь ли, Лючия, в искусстве соблазнения все решают детали: взгляды, молчание, ожидание. Тайна.
— Я знала, что ты в этом разбираешься!
— Да, немного…
— Тогда ты должна мне все объяснить, потому что я ничего не понимаю. Но он ведь потрясающий? Правда, потрясающий? Как же мне заставить его пасть к моим ногам?
Разговор становился просто невыносимым.
— Мне пора, — объявила Грета.
— Можно я оставлю себе проколотое колесо? Как сувенир…
Невыносима и назойлива.
Грета сорвалась с места, не сказав больше ни слова.
— Она сказала «да»?
— Ну конечно! — заверила подругу Эмма. — А теперь пойдем купим что-нибудь приличное на завтра.
Втроем
На следующий день в школе Эмма и Лючия обменялись тонной записок, прошептались всю перемену и то и дело по очереди выходили из класса под предлогом «можно в туалет?». Грета наблюдала за ними с безопасного расстояния, надеясь, что между девочками возникла настоящая дружба, от которой она постарается держаться подальше. Но она снова недооценила Эмму Килдэр.
После занятий рыжая застукала ее у выхода:
— Значит, встречаемся сегодня после обеда?
— Нет. Зачем?
— Ты ведь должна вернуть шину тому парню.
— Я думала, это хочет сделать Лючия.
— Да, но будет лучше, если мы пойдем все вместе. Мы ведь даже не знаем, что это за тип…
— И потом втроем веселее! — вставила Лючия.
Грета ускорила шаг, направляясь к школьной ограде, и приготовила ключи, чтобы отвязать Мерлина.
