Констатировал, что народу немного, но атмосфера все-таки довольно приятная. Прежде он тут никогда не бывал и сейчас предположил, что это заведение предназначено преимущественно для игроков в гольф, а такую отвратительную осеннюю погоду едва ли можно считать высоким сезоном. Бар находился сразу налево, за стойкой сидела, покуривая, одинокая женщина лет сорока, в компании вечерней газеты и какого-то зеленого напитка. Когда он вошел, женщина оторвалась от газеты, но явно решила, что та интереснее.
Прежде чем сесть, он глянул вглубь помещения. Зал загибался за угол, и большинство столиков, просматривавшихся от бара, оказались пустыми. Одинокий мужчина сидел, склонившись над порцией пасты. В камине потрескивал огонь; интерьер был оформлен в темно-коричневых, красных и зеленых тонах, из скрытых динамиков доносилась какая-то неопределенная фортепианная соната. Он поставил пакет между ног и заказал пиво у бармена — молодого человека с собранными в хвостик волосами и кольцом в ухе.
— Ветрено? — спросил бармен.
— Жуть, — ответил он. — Маловато народу сегодня?
— Что правда, то правда.
Он получил пиво в высоком, каком-то дамском бокале на ножке. Расплатился, выпил половину и спросил, где находится туалет. Бармен указал в сторону камина, он поблагодарил, взял пакет и направился туда.
Там пахло итальянской сосной и было удивительно пусто. И чисто. Мусорная корзина между двумя раковинами оказалась заполненной использованными бумажными полотенцами только на треть. Он запихнул туда пакет из универмага «Боодвик» и набросал сверху новых полотенец, предварительно их немного измяв. Все согласно инструкциям. Вся процедура заняла десять секунд. Он постоял еще десять, с легким удивлением разглядывая собственное отражение в чуть поцарапанном зеркале над раковинами. Затем вышел из туалета. Кивнул, проходя мимо, бармену и двинулся к машине. Воздух был как замерзший металл.
«Ловко, — подумал он, вновь сидя за рулем. — Чертовски ловко».
Затем открыл бардачок и достал кусок трубы.
Прошло ровно шесть с половиной минут.
Вышедшему из ресторана высокому и худощавому мужчине на вид можно было дать лет тридцать. В правой руке он нес пакет, а левой беззаботно помахивал ключами от машины. Мужчина явно направлялся к старому «пежо», стоявшему метрах в двадцати от его собственной машины. К одному из пяти автомобилей на большой парковке.
Еще до того, как мужчина открыл дверцу, он успел сообразить, насколько тот не профессионален. Выждать так мало и затем открыто разгуливать с пакетом — разве это не безумие? Он понял, что все-таки имеет дело с не слишком серьезным противником и, главное, что противник сильно недооценил его собственный масштаб.
Он настиг мужчину, как раз когда тот собирался вставить ключ в замок дверцы.
— Извините, — сказал он. — Мне кажется, вы кое-что обронили.
Левую руку он держал на расстоянии полуметра от лица мужчины.
— Что такое?
Он быстро окинул взглядом парковку и окрестности. С каждой секундой становилось все темнее. Не было видно ни души. Он со всей силы ударил мужчину по голове. Попал чуть наискось, над левым ухом. Мужчина беззвучно рухнул на землю. Ничком, поджав под себя руки. Прицелившись к шее, он ударил еще раз, с той же решительностью. Послышался короткий хруст, и он понял, что если мужчина не умер от первого удара, то теперь уже мертв наверняка. Из головы хлынула кровь. Он осторожно высвободил пакет и ключи от машины и огляделся.
По-прежнему никого. Темно и пустынно. Быстро взвесив все «за» и «против», он ухватил мужчину за ноги и оттащил его в окружавшие парковку нестриженые кусты. На гравии остался широкий след, но он предположил, что все следы смоет дождем. Отступил на два шага назад и убедился в том, что с расстояния нескольких метров ничего не видно. По крайней мере, тому, кто не знает, что ищет. Или что тут вообще есть что искать.
Он удовлетворенно кивнул и вернулся к собственной машине. Будет, разумеется, не лишним, если на труп наткнутся только через несколько дней. Вероятно, чем позже, тем лучше. Он завернул кусок трубы в газету и сунул в пакет с деньгами.
Завел машину и поехал прочь.
Пышные темные волосы, бороду и тонированные синие очки он не снимал, пока не миновал роковую бетонную трубу возле шоссе, ведущего в Бооркхейм, а когда полчаса спустя наливал у себя на кухне в обычный стакан на два пальца виски, возблагодарил таблетки «сабрила» — голубоватые чудодейственные пилюли, позволившие ему сохранять трезвость рассудка в течение всего этого вечера. И в предыдущие дни тоже. Не вредно обладать кое-какими фармакологическими познаниями в области собственной души и ее потребностей. Совсем не вредно.
Он выпил виски.
Принял расслабляющую пенистую ванну.
Затем позвонил Вере Миллер.
II
6
Тело обнаружил некий Андреас Фише.
Произошло это в четверг, ближе к вечеру. Фише навещал сестру в пригороде Диккен (конечно, она стерва, а не сестра, но родня есть родня, да к тому же ей удалось выйти замуж за весьма состоятельного адвоката) и на обратном пути пошел через парковку перед рестораном «Траттория Комедиа», остановился, чтобы пописать, и тут заметил, что в кустах что-то лежит.
Фише справил нужду и осмотрелся. Затем осторожно отвел несколько колючих веток и заглянул в кусты. Там лежал человек. Тело. Мертвое тело.
Трупы Фише доводилось видеть и прежде. Даже не раз за его бурную жизнь, и после того, как он подавил первое побуждение — сделать ноги, — возобладала практичная сторона его натуры. Он удостоверился, что на пустынной в этот сумеречный час парковке никого не видно.
Потом аккуратно отвел в сторону еще несколько веток — тщательно следя за тем, чтобы не ступить на мягкую землю и не оставить отпечатков (у него, как уже говорилось, имелся кое-какой опыт), — и присмотрелся к покойнику.
Довольно молодой, довольно высокий мужчина. Лежал на животе. Темно-зеленая куртка и обычные синие джинсы. Повернутая вверх половина лица была покрыта засохшими темными полосами, и Фише догадался, что кто-то лишил его жизни, ударив чем-то жестким и тяжелым по голове. Просто-напросто. Такое ему видеть тоже доводилось, правда, уже несколько лет назад.
Еще раз убедившись, что никого поблизости нет, он наклонился и стал проверять карманы.
Это заняло всего несколько секунд, и результат оказался довольно ничтожным, как установил Фише, отойдя от тела метров на двести. Потертый бумажник, без кредиток. Сорок гульденов купюрами и пригоршня мелочи. Почти пустая пачка сигарет и зажигалка. Связка ключей — четыре ключа и рекламный брелок какой-то фармакологической фирмы. И больше ничего; он бросил все, кроме денег, в урну, быстро прикинул в уме и отметил, что кое-какая сумма у него все же образовалась. Вместе с сотней, которую ему удалось позаимствовать у сестры, набралось более чем достаточно для того, чтобы позволить себе провести вечер в кабаке, и он с некоторым умеренным удовлетворением сел на двенадцатый трамвай, идущий в центр. Конечно, без билета. Билетов Андреас Фише не покупал уже тридцать лет.
