Из машины выбрался дед, и мальчик разглядел коричневатого цвета пакет, который тот прижимал к груди. Он заметил также, что дед не закрыл дверцу машины на ключ. Перейдя двор, старик исчез из виду. Мальчик прислушался, пытаясь различить стук сапог по бетону, отскочил от окна, сбив лошадку-качалку на пол, и бросился к двери комнаты.
Он решил подогреть деду молока.
В коридоре люди с фотографий смотрели на него, а он смотрел на дверь комнаты, где прежде спала мама. Он не был там с той ночи, когда дед приехал и забрал его из дома Юры, но мальчик знал, что по ночам старик ходит туда не спать, а издавать странные «птичьи» звуки, которые он часто слышал. В комнате горела лампочка, и мальчик видел полоску серебристого света под дверью. Он вставал на четвереньки и прислонялся носом к этой щели, становясь похожим на щенка, которого ему так и не разрешила завести мама. Мальчик надеялся, что сможет ощутить запах мамы, но единственное, что ударяло ему в ноздри, — пыль и ворс ковра…
Мальчик был в кухне, ставил кастрюльку с молоком на плиту, когда услышал знакомый стук каблуков. Скрипнул ключ, поворачиваясь в замочной скважине, и волна холодного воздуха ворвалась в квартиру вместе с дедом.
Быстренько наполнив чашки, мальчик понес их к столику у кресла-качалки возле газового камина, где любил сидеть дед. В кресле лежала мамина шаль, похожая на спящую кошку.
Из коридора донесся голос деда:
— Ты уже должен быть в кровати.
Откуда дедушке известно, что он здесь, мальчик понять не мог.
— Да, деда.
— У тебя бессонница?
Дед ступил в комнату. Раскрасневшееся лицо дышало холодом. Сегодня он казался внуку несколько иным, чем обычно. Старик уже снял пальто, под которым оказался опрятный черный костюм. Прежде он никогда не видел деда таким. Впрочем, вид нарядного человека не всегда радует. Мальчику не понравилось, что туго затянутый галстук оставил отвратительного вида красный, похожий на рубец, след на шее старика. Волосы его казались смазанными жиром, и можно было различить каждую аккуратно расчесанную прядь. Дед побрился. От усов, прежде роскошных и колючих, не осталось и следа.
— Вижу, ты нагрел мне молока.
— Горячее молоко борется с зимой.
Лицо старика расплылось в улыбке.
— Как в сказке…
В ночь, когда умерла мама, дедушка рассказал ему сказку о крестьянском сыне Демьяне, который жил в лесу. Демьян был драчуном и по малейшему поводу распускал руки…
Шаркающей походкой дед вошел в комнату — осторожно, словно мышь, которая боится попасть в мышеловку. Мальчик слез с кресла, уступая его старику. Пакет, завернутый в оберточную бумагу, дед держал в руке. Он нагнулся, повернул вентиль и чиркнул спичкой. Полетели искры, вспыхнуло пламя.
— Мы сейчас будем есть имбирное печенье, его еще называют пряниками. Не думаю, что мама была бы против, чтобы ты немного полакомился.
— Так поздно?
— Ну, сегодня особая ночь…
Дед отправился в кухню. Вернулся он со свертком под мышкой и жестяной банкой. Десять имбирных пряников украшали колосья пшеницы, обрамляющие нечто похожее на карту, и пятиконечная звезда сверху.
Мальчик протянул не совсем чистую ладошку, но дед его остановил.
— Давай одно на двоих.
Мальчик предпочел бы съесть все один. У этого пряничного печенья начинка была медовая, а не с обычным джемом. Такого в кондитерской не купишь. Мальчик вдруг почувствовал, что ужасно проголодался.
— Можно мне съесть целиком?
— Нет, — не согласился дед. — Надо растянуть их подольше.
Впрочем, это неважно. Дед довольствовался небольшим пряничным уголочком, а оставшегося мальчику хватит, чтобы наслаждаться хоть всю ночь. Вкус печенья был насыщенным, роскошным. Теперь он надолго задержится во рту — возможно, до самого утра.
— Это мама испекла?
Дед утвердительно кивнул головой.
— Осталось девять.
— Можно взять еще?
— Нет.
Мальчик не спросил почему, только постарался есть аккуратно, чтобы не уронить ни единой драгоценной крошечки.
Повисла подслащенная медом тишина.
— Как прошел день, деда?
Старик устроился в кресле поудобнее. Похоже, он вознамерился рассказать внуку сказку.
— Это не сказка, а только присказка, — начал дед. — Настоящую сказку ты услышишь завтра после ужина…
— Пожалуйста, дедушка.
— Стояла тишина, внучок. Все вокруг было занесено снегом. Тело привезли в черной машине. Я хотел сам нести его, но твоя мама оказалось уж очень тяжелой. Мне помогли мужчины оттуда…
— Ты видел ее лицо?
— Сегодня нет.
— Она в этом пакете?
Мальчик уставился на пакет на дедовых коленях. Мама где-то там внутри. Все, что когда-то было ею, превратилось в прах и высыпано в небольшую урну. В пакете остались воспоминания о том времени, когда мама водила его в школу, кормила обедами и рассказывала сказки на ночь.
А еще было обещание, данное маме…
— Можно мне ее подержать?
Дедушка позволил. Мама в руках мальчика казалась не тяжелее воздуха. Она ничем не отличалась от любого другого пакета, который мог пронести через дверь дед. Мальчик приложил ухо к пакету и прислушался. У мамы больше не было голоса.
— Когда мы это сделаем?
Дедушка забрал маму.
— Что сделаем?
— Отвезем ее в лес.
Лоб деда избороздили морщины. Секунду мальчику казалось, что старик просто его не понял.
— Туда, где похоронена моя бабушка, — добавил он.
Дед покачал головой.
— Туда не надо, — сказал он, приподняв маму и уставившись на нее. — Мы найдем хорошее место здесь, в городе… где-нибудь возле вашего прежнего дома… красивое место… там, куда она любила тебя водить… Тогда мы, ты и я, сможем всякий раз, когда захотим поговорить с ней, услышать ее голос или посмотреть ей в глаза, пойти туда и вслушаться в то, что шепчет ветер. Как думаешь, внучок? Какое место ты бы выбрал?
Сидящий у ног деда мальчик придвинулся ближе к газовому камину. Он немного замерз, и жар огня был очень приятен. Пальцы его рук напряглись, желая ухватиться за маму, но дед крепко держал ее. Мальчик отвел взгляд от голубых глаз деда, боясь, что тот неправильно его поймет.
— Деда, мама говорила, что хочет быть с бабушкой, — чуть слышно произнес он.
— Она тебе это говорила?
Мальчик чувствовал себя так, словно уменьшился в росте и стал не больше дедовского сапога.
— Нет, деда, я слышал, как мама говорила тебе…
