Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105
Сейчас Буян уже не помнил, что на охоту за папридоем серьёзного оружия никто и никогда не брал.
«Молнию!» – Буяну показалось, что он слышит голос уже мертвого Стойко.
«Молнию!» – умолял Ставич, уже возле кромки зарослей.
Тварь наконец-то соблаговолила пошевелиться. Не обращая никакого внимания на впавшего в столбняк Буяна, неспешно потрусила следом за Ставичем, столь невежливо упёршим ее, твари, законную добычу. Длинная лапа неожиданно легко сграбастала Ставича за воротник грубой лесной куртки, и это наконец вывело Буяна из оцепенения.
Чувство было такое, словно он сам вытягивает из себя внутренности. Его трясло и корежило, не хватало воздуха, резкая боль полоснула по левому межреберью, Буян хватал ртом воздух, точно рыба, вытащенная на песок. Тугой комок огня сгустился перед глазами и, повинуясь его воле, распластался белой молнией, прянув в голову бестии, в то время как та, деловито сбив с ног Ставича, методично свертывала ему голову, явно не собираясь удовольствоваться одним только Стойко.
Воздух вокруг чудовищной морды вспыхнул и застонал, точно от нестерпимой боли. Серая чешуя расплавилась, омывая вниз грязными каплями; проглянули отвратительно-розовые нутряные слои, перевитые бешено пульсирующими, чудовищно вздутыми жилами. Глаза лопнули и вытекли; нож Ставича, всё ещё торчащий из средней глазницы, раскалился добела, деревянная обкладка ручки вспыхнула. Тварь выпустила ещё живую, дергающуюся и трепыхающуюся добычу, развернулась и, пошатываясь, побрела прямо на Буяна, вытянув вперёд все четыре лапы со здоровенными когтями. Она была слепа – от глаз остались только заполненные кровью и искрошенным мясом провалы, но Буян знал, что чудовще видит его так же четко, как если бы имело все свои зыркалки целыми.
«Молнию бы надо, – проплыло где-то в дальней дали. Так далеко, что и не разберешь почти. – Все равно ж умирать, так хоть, быть может, тварь добью». Ноги Буяна сделались вдруг предательски мягкими, совсем как та душистая ночь-трава, которой девчонки набивают себе подушки, уверяя, что она помогает отгонять дурные сны.
И только теперь он сообразил, что чудовище передвигается далеко не так быстро, лёгко и мягко, как вначале. Только теперь он заметил, что по серому панцирю обильно стекает кровь, что тварь шатается, что страшные когти ощутимо дрожат. У него был шанс!
И вместо того, чтобы ударить по бестии третьей, последней, гибельной и для себя и для неё молнией, Буян с неожиданной быстротой порскнул в заросли – только его и видели.
Оглушенный Ставич тяжело завозился, пытаясь подняться на ноги. Нестерпимо болела шея; в глазах метались травянисто-рдяные круги.
Подняться. Вытащить Стойко. Это неправда, что он мертв. Мало ли что Буяну с перепугу померещилось. Джейана выходит.
Он всё ещё повторял про себя «Джейана выходит», все ещё дергал мёртвое тело Стойко, когда жуткие когти ударили сзади ему в шею, вонзились, раздирая плоть, и вышли наружу из-под кадыка.
Буян, без памяти мчавшийся куда глаза глядят, внезапно замер, точно оглушенный. Виски буравила боль, глаза горели, словно под веки насыпали полную пригоршню песка. Он своими ушами слышал последний, предсмертный хрип обливающегося кровью Ставича и мерзкий хруст пополам с чавканьем, что сопровождали отвратительную трапезу бестии. Ноги у Буяна подогнулись, и он без сил, где стоял, грохнулся прямо на землю. Хотелось сразу же, немедленно, покончить с собой. Пусть это даже и великий грех перед Духом, Дарителем Жизни. Только теперь до Буяна дошло, что друзей его нет в живых, что их не вернет теперь даже Джейана, ну а он сам превратился в отверженного, в изгоя, хуже самого мерзкого Ведуна, презреннее самого ничтожного могильного червя.
Потому что он струсил и бросил товарищей на гибель. Хотя мог бы спасти. И кто знает, вдруг Джейана нашла бы способ вытянуть Стойко?
Забыв обо всём, Буян завыл, мотая головой, точно дикий мах. Сейчас парню стало уже всё равно, слышит его кто-нибудь или нет. Даже хорошо, если услышат. Пусть приходят, вот он я, берите!.
Он ещё выл, вопил и бился головой о землю, когда за его спиной выросла серая бестия. Кровь в глазницах уже запеклась, и казалось, что в череп чудовища вделано три дивных самоцветных камня, какие иногда попадаются в добыче горных кланов. Тварь ослепла, но чуяла всё по-прежнему отлично. На окровавленной морде медленно двигалась громадных размеров челюсть. Зубы доканчивали пережёвывать добычу. На опущенных вдоль тела лапах мелко, словно в сладком предвкушении, подрагивали покрытые темно-алым стальные когти. Тварь стояла и, почти комично склонив уродливую башку набок, смотрела пустыми глазницами на корчащуюся двуногую сыть.
Этот холодный, смерть обещающий взгляд Буян ощутил затылком, шеей, лопатками – всем телом, до кончиков пальцев на ногах. Мелкий напуганный зверек внутри у него зашёлся в истошном беззвучном вопле. Мало не разрываясь, мускулы бросили тело вперед, в сплетение веток, лиан, всего чего угодно – Буян не чувствовал боли от едких укусов. Словно живой таран, он пробил зелёную стену и, завывая, помчался прочь, сам не ведая куда, в слепом и давящем ужасе, напрочь забыв и про недавний горький стыд, когда сам катался по земле и торопил смерть-избавительницу.
Тварь его не преследовала. И если бы Буян смог увидеть в этот миг её жуткую морду, он разглядел бы на ней нечто, смутно напоминающую зловещую, ехидную ухмылку.
Глава третья
С самого начала день пошел вкривь и вкось. А к подобному Джейана не привыкла. Если кто-то начинает наседать на твой род – этот кто-то должен захлебнуться в собственном дерьме, не меньше. Сперва в дерьме, а потом и в крови. Так и только так. Око за око. Зуб за зуб. Кособрюх изувечил Миха, Гилви рядом с домиком травниц сидит рыдает – и не успокоишь. Твердислав со старшими ушёл за папридоем – и как сгинул. Ни вести, ни гонца. Что, папридой их всех затоптал там, что ли? Да нет, нет, чушь это всё, конечно! Просто…
Не бывает ничего «простого», резко оборвала она сама себя. Тоже мне, клуша, нашла чем себя утешать! Как маленькая, пра-слово! Нет, Джейана, не юли. Беда пришла. И немалая. Кто-то ополчился на клан Твердиславичей – и притом посильнее обычных Ведунов, равно как и иной, привычной напасти. В конце концов, что там Ведуны – от них и откупиться можно. Подумаешь, потом пояса придется потуже затягивать! Не впервой. А вот теперь…
И Джейана немедля начала действовать. А когда Джейана действовала, да ещё и в отсутствие Твердислава – это значило, что в клане наступало форменное светопреставление, как говаривал в таких случаях Учитель.
Мирная картина – мальчишки ползают по свисающим с ветвей щитолиста канатам, рядом девчонки помладше окружили большие деревянные качели. Все это мгновенно исчезло как сметённое ураганом.
Перво– наперво были подняты все, кто хоть мало-мальски владел боевыми заклятиями. Плакса Гилви приведена в чувство посредством нескольких пощечин и отправлена вместе с двумя десятками парней-подростков и девчонок на Ближний Вал -давным-давно отсыпанное сооружение на случай вторжения нечисти и никогда не использовавшееся – невдалеке от входа в скальное кольцо. Ближний Вал перегораживал проход от скал до берега Ветёлы; ну а о самой реке Джейана решила позаботиться сама.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105
