— Надеюсь, вы не возражаете… — она показала на телевизор. Но кресло она освободила и села на диван, опять поджав ноги. Под глазами у нее были темные круги.
Обойдя женщину, он подошел к ребенку и опустился на ковер рядом с ним. Эван ответил Колту беззубой улыбкой.
— Мальчик всю ночь продержал вас на ногах?
Он позволил малышу уцепиться за свой палец и даже потянуть его в рот. Кот в это время обнюхивал ковбойские сапоги.
— Да. Но все в порядке, — быстро сказала она. — Он очарователен, когда хорошо себя чувствует.
Колт побренчал перед Эваном голубой пластмассовой лошадкой. Потом спохватился. Что он здесь делает? Он пригладил рукой волосы и встал.
— Хотите, чтобы в вашей комнате тоже был телевизор?
Кэти удивилась:
— Нет. Конечно, нет. И этого достаточно.
Грандиозно! Значит, теперь он будет сидеть здесь с ней каждый вечер: — А, ну хорошо, я только… Хотите попкорна? — он не знал, почему задал этот вопрос.
После некоторого колебания Кэти ответила:
— Попкорн — это хорошо, но принесу его я. Вы, наверно, устали после целого дня работы на жаре.
— А вы считаете, что возня с Эваном — это не работа? — Колт печально улыбнулся. — Работа, да еще какая!
Кэти рассмеялась тихим, женственным смехом, свежим, как летний дождь. Ее волосы были влажными, как будто их только что вымыли, и, когда она проходила мимо, он уловил запах какого-то цветочного мыла. Видение Кэти в душе мелькнуло у него в голове. Но он прихлопнул эту мысль. К тому времени, когда она вернулась, он уселся в свое кресло и переключил канал.
— Я принесла немного чая со льдом. Еще есть остатки творожного пудинга, если хотите.
Нет, этого он не хотел. Он хотел, чтобы она ушла и не заставляла его чувствовать себя эдаким семейным мужчиной. Колт вскочил с кресла и взял стакан.
— Куки не возражает против того, что вы толчетесь на кухне?
— Нет. Он такой милый.
— Милый? Мы говорим об одном и том же человеке? Тот, кто выгоняет меня по шесть раз на дню из собственного дома только за то, что я наследил в холле?
— Я за собой все убираю.
Он бросил на нее притворно сердитый взгляд:
— Так вы считаете меня неряхой?
Глаза у нее стали круглыми и испуганными, как будто она оскорбила его. Чтобы показать ей, что он пошутил, Колт широко улыбнулся.
— Так вот, я не неряха.
Кэти расслабилась. Конечно, ему не хочется, чтобы она торчала здесь, но он бы не хотел, чтобы она съеживалась как щенок, которого грубо оттолкнули:
— Вам нравится играть в игры? Вот черт, зачем он это сказал? У Кэти опять стал испуганный вид.
— В шашки, я имею в виду.
— О, конечно, — удивилась она.
Он вышел из комнаты и вернулся с шахматной доской. Кэти, склонившись над Эваном, поправляла цветастые пеленки. Положив доску на кофейный столик, Колт сел на диван, поближе к Кэти, и стал наблюдать за ее действиями:
— Глядя на вас, кажется, что это так легко!
Она улыбнулась ему, и у него внутри все перевернулось. Наверное, съел за ужином слишком много блинчиков.
— Дети всегда требуют много внимания.
Когда она закончила возиться с малышом, они устроились на диване. Через десять минут игры он понял, что встретил равного противника.
Кэти играла с таким напряжением, так долго изучала позицию перед каждым ходом, что Колт не мог удержаться, чтобы не поддразнить ее:
— Вы разрабатываете стратегию или пытаетесь передвинуть шашки с помощью телекинеза?
— Я думаю.
— Ваша сосредоточенность вызывает у меня жажду. Я хочу еще чаю. Она вздернула голову:
— Я принесу.
Он остановил ее поднятой ладонью:
— Нет. Вы обдумывайте ваш следующий ход. Я сам принесу чай. Я даже принесу еще один стакан, лишь бы вы, наконец, решились сделать ход.
Когда Колт вернулся, она как раз собиралась забрать его дамку.
— Значит, пока я хожу, вы тут жульничаете?
— Я не жульничаю, — возмущенно возразила она.
— Нет, жульничаете. Когда я выходил из комнаты, эта дамка стояла вот здесь… — он нарочно переставил шашки с преимуществом в свою пользу, — а ваши — вот здесь.
— Нет, они стояли вот так, — она вернула шашки в прежнее положение.
— Нет, вот так. Правда, Эван? — кивнул он к младенцу, который в ответ произнес что-то протяжное. — Вот видите, — обрадовался Колт.
— Позор вам, Колт Гаррет, вы заставляете невинное дитя лгать.
Колт громко рассмеялся и смешал шашки на доске. Кэти тоже засмеялась и шлепнула его по рукам. Какое-то мгновение они сидели и, улыбаясь, смотрели друг другу в глаза.
— Ну, — сказал он, неловко поднимаясь, — полагаю, это называется ничьей.
— Я тоже так считаю. Надо еще выкупать Эвана перед последним кормлением. Благодарю за игру, даже несмотря на то, что вы жульничали, — добавила она шутливо.
Как только Кэти исчезла, Колт вздохнул и шлепнулся в любимое кресло.
Где же, черт побери, эта Наташа Паркер?
Кэти наклонилась над детской ванночкой, осторожно промывая волосики на головке Эвана. После этого странного вечера она никак не могла упокоится. И все из-за нескольких минут за шашками, когда они смеялись и веселились, как давние друзья.
— Он — прекрасный человек, Эван, хотя, возможно, не хочет, чтобы мы так о нем думали. — Ей было очень важно сохранить дистанцию между ними. Жизнь под одной крышей, еда за одним столом, постоянные встречи в холле — все это уже нехорошо. Если она позволит своему одинокому сердцу слиться с воображением, то начнет сходить с ума по человеку, который только и мечтает поскорее от нее избавиться.
Малыш что-то лепетал и обрызгивал ее водой. Кэти вспомнила слова Колта о том, чтобы она не привязывалась к ребенку.
Она вытерла и одела малыша, а потом поцеловала его крошечные пальчики и макушку с истинно материнской любовью. Как могла мать отказаться от такого прелестного малыша?
«Если бы он был мой, не было бы в мире силы, которая разлучила бы нас».
Но он был не ее ребенком, и такие мысли испугали ее. Что она будет делать, когда придет срок отдавать его?
Крепко прижав к груди свое временное дитя, Кэти стала кормить Эвана, наблюдая, как тяжелеют его веки и он погружается в сон. Тогда она уложила его в кроватку, накрыв мягким одеяльцем. Потом на цыпочках добралась до своей комнаты, разделась и залезла в кровать, надеясь хотя бы несколько часов отдохнуть.
В ногах крутился Цезарь, выбирая себе местечко поуютнее. Но не успел он устроиться, как она уже заснула.
