– Знаете, – начала миссис Роуэн, не тратя время на приветствия, – вы весьма неразумный и опрометчивый молодой человек. Внешность оказалась обманчивой.
– Она села, положив на стол длинные, тонкие руки.
– Хорошо еще, что малышка спросила моего разрешения. Вы что же, хотите разрушить вашу карьеру, прежде чем она началась?
– Вы имеете в виду мое приглашение Летти проехаться со мной? – ошеломленно спросил Хамфри.
– А что же еще? Неужели у вас вовсе отсутствует воображение? Разве вы не понимаете, что значит для человека в вашем положении быть замеченным в обществе моей племянницы? Да эта новость растревожит весь город. Вы себя полностью дискредитируете.
– Почему, миссис Роуэн?
– Почему? – В глазах женщины появилось насмешливое и в то же время тоскливое выражение.
– Если бы я могла ответить на этот вопрос, доктор Шедболт, как легко было бы у меня на душе! Но я не могу. Тем не менее, заверяю вас вполне серьезно, что стоит вам показаться на людях с кем-нибудь из этого дома, – и не миновать грандиозного скандала. К тому же, – в ее голосе послышались угрожающие нотки, – не знаю, сознаете вы или нет, что Летти еще очень молода. Ей исполнится семнадцать только в будущем апреле. Последние года два у нее была трудная жизнь – думаю, вас бы шокировало то, что этому ребенку пришлось вынести, – и конечно, она выглядит старше своих лет. Но тем не менее, по моему мнению, Летти слишком молода, чтобы выходить одной с молодыми джентльменами.
– Бледные губы женщины шевельнулись в почти беззвучном вздохе, и она продолжила, обращаясь наполовину к себе самой:
– Не знаю – возможно, я не права. Быть может, бедняжку Летти ожидает судьба моих дочерей. Пока они были девочками, я защищала их, а потом о нас поползли эти чудовищные слухи, и им пришлось оставить надежду на респектабельное замужество. Конечно, они пользуются успехом у мужчин и наслаждаются этим, однако порождают тем самым только новые сплетни. Впрочем, теперь уже ничего не поделаешь. Меня это не беспокоит, и девочек, думаю, тоже. Нам всем приходится принимать жизнь такой, какая она есть, не так ли? Сожалею, что была вынуждена ответить отказом на ваше, уверена, абсолютно безобидное предложение. Но позднее вы поймете, что я была права. Закончив фразу, она отошла, прежде чем Хамфри успел произнести хоть слово. Но когда он, испытывая горькое разочарование, на пути к выходу остановился, чтобы пожелать Летти доброй ночи, миссис Роуэн появилась вновь и заговорила над плечом девушки:
– Летти, я объяснила доктору Шедболту, почему его предложение неосуществимо, но мне не хочется быть жестокой. Если вы хотите побыть вместе, то почему бы тебе не пригласить его наверх? – Она отошла, и Хамфри увидел, как алая краска залила лицо и шею Летти.
– «Пригласить наверх» вовсе не означает то, о чем болтают люди и о чем вы, возможно, подумали, – смущенно произнесла она.
– Просто наверху жилые комнаты, и девушки приглашают туда своих друзей поужинать.
– А я ведь ваш друг, не так ли, Летти? – робко спросил Хамфри.
– Могу я тоже прийти к вам поужинать?
На лице девушки вновь появилось выражение радости.
– Да, конечно. Это было бы очень приятно. Наверху совсем не так, как здесь. – Она окинула комнату презрительным взглядом, странно не соответствующим ее обычной мягкости и робости.
– Так, завтра?
– Хорошо, завтра. В какое время?
– Попозже – после закрытия. В половине одиннадцатого.
– Я обязательно приду. Доброй ночи, Летти.
– Доброй ночи.
По пути домой Хамфри было над, чем подумать. По крайней мере, ему удалось на шаг приблизиться к цели. Допустим, аккуратное, чопорное кафе – всего лишь респектабельный фасад, тогда приглашение поможет ему проникнуть за него. Он окажется либо дураком, либо слепцом, если завтра к полуночи не получит ответ на мучивший его вопрос. Возможно, длинный монолог миссис Роуэн был сознательной подготовкой к приглашению, а слова Летти «девушки приглашают туда своих друзей поужинать» при всей их невинности и искренности – еще одним намеком.
Вдобавок ко всему Хамфри беспокоил вопрос времени. Половина одиннадцатого – слишком поздний час, даже если в качестве предлога он использует визит к миссис Нейлор.
Однако над этими проблемами и тревогами ярким знаменем реяла мысль, что завтра он по-настоящему повидается с Летти – сможет поговорить с ней, не спеша и, в отличие от кафе, без свидетелей. Он хотел узнать, о чем думает Летти, каковы ее симпатии и антипатии, а более всего – как она относится к нему.
Глава 5
В следующий вечер в десять часов доктор Коппард, по своему обыкновению, отправился спать, а Хамфри, как всегда, последовал за ним наверх, заперев все двери и окна, кроме одного. У себя в комнате он умылся, провел пальцем по подбородку, затем побрился и надел лучший костюм.
Дом и улица в этот поздний час казались необычайно тихими, словно подчеркивая важность того, что намеревался осуществить Хамфри. Когда он доставал из шкафа новый костюм, его радостное возбуждение сменилось мучительными угрызениями совести. Ведь эту одежду заказал и оплатил старик, мирно спящий в своей комнате и не подозревающий о том, что его обманывают. Костюм получился отличный – длинный приталенный сюртук, брюки светло-коричневого цвета и ярко-желтый жилет с медными пуговицами. Доктор Коппард и представить себе не мог, что его ученик будет красоваться в нем за ужином в доме миссис Роуэн.
Но доктор смеялся над Летти! Значит, Хамфри вынужден его обманывать. Конечно, всего лишь до поры до времени. Когда-нибудь он все объяснит и попросит прощения. Тогда он во всем признается своему учителю и скажет, что намерен жениться на Летти. Разумеется, сначала последуют протесты и возражения, но старик будет вынужден смириться, когда поймет, что его ученик принял твердое решение и женится на любимой девушке, даже если ему придется покинуть город и искать работу где-нибудь еще.
«Но до этого еще очень далеко», – думал Хамфри, тщательно расправляя шейный платок. Сначала ему следует узнать, в самом ли деле кафе подходящее место, чтобы Летти оставалась там до середины будущего лета. И еще он должен выяснить, любит ли она его или – учитывая ее юный возраст – питает ли к нему чувство, которое может со временем перерасти в любовь. Ему самому был почти двадцать один год, а Летти всего шестнадцать, но считалось, что женщины становятся зрелыми быстрее мужчин, да и миссис Роуэн говорила, что Летти взросла не по годам. Как бы то ни было, ему нужно запастись терпением и надеждой.
Прильнув к зеркалу, Хамфри при тусклом мерцании свечи изучал свое отражение с беспокойством, которого никогда не испытывал прежде и которое не слишком-то улучшало его внешность. При ближайшем рассмотрении собственное лицо показалось ему отталкивающим: нос слишком длинен, черные брови – излишне густы, щеки – худы, даже впалые, а губы – чрезмерно полны и по-детски капризны. Все же, когда он шагнул назад и зеркало отразило элегантные линии и широкие плечи его сюртука, яркий жилет и ослепительно белый шейный платок, эффект стал совершенно иным. Да и Лётти будет видеть его во весь рост, а не рассматривать лицо вблизи – во всяком случае, пока он ее не поцелует. При этой мысли его сердце вновь бешено заколотилось.
