«Вера без дел мертва».
(Иак. 2:17)
Надежда
Нет! Саша, веру без дел я не постигаю…
Вера дел, а не вера, выраженная одним помыслом и молитвою, – вот моя вера…
И еще было бы лучше, если бы добрых (истинно добрых) дел было столько в моей жизни, чтобы они не давали мне времени молиться; тогда бы вся моя жизнь была молитва в настоящем, в глубоком, в христианском смысле этого слова, то есть вдохновенная, богоугодная жертва любви в земной жизни.
Н.И. Пирогов, русский хирург и анатом, основоположник военно-полевой хирургии
Письмо к невесте, 20.04.1850 г.
Недавно, перебирая документы, наткнулась на поздравительную открытку. «Оленька, светлая головушка, как же я тебя люблю»… и сразу всплыл в памяти момент нашего знакомства. В редакции, где я работала, срочно потребовался, как сейчас говорят, спичрайтер на тему косметологии, я позвонила в горздрав, и мне дали ее номер телефона, прокомментировав: «Несмотря на то что Розалия Иосифовна примерно десять лет как на пенсии, лучше ее в этом деле у нас никто не разбирается». Звоню, задаю вопросы, договариваюсь о встрече…
А потом она пришла в редакцию со своим термосом, сырниками и флаконом альмагеля. Тут же пояснила, по голосу у меня определила начало простуды и (возможного!) обострения гастрита. Вот он врач от Бога!
Мы сразу сдружились. С тех пор моя жизнь во многом качественно изменилась. На завтрак я стала пить настой овса, в моем рационе появилась гречка. На ужин стал обязательным стакан кефира. Она охотно рассказывала о человеческом организме, природе заболеваний, знала, чем заменить дорогие лекарства.
Но кроме энциклопедических познаний это был еще очень интересный живой человек и, как оказалось, с большим сердцем. Как-то обмолвилась, что помогает своей бывшей начальнице, прикованной к постели. Привычно задаю вопросы, и вырисовывается картина…
Жила-была руководительница облздрава. Хорошо так жила. Дочь замуж выдала в Грузию и построила ей там трехэтажный особняк. Грузия в советское время и сейчас – это по большему счету два разных государства. И если нынче народ в большинстве своем за благо считает уехать оттуда в некогда проклинаемую Россию, то тогда все было ровно наоборот. Сына хорошо устроила в какое-то московское министерство. Но доброта и щедрость, оказалось, распространялась на узкий круг людей. Подчиненных государственная дама держала, что называется, в «черном» теле. Главные врачи перед встречей с ней за неделю принимали успокоительное. А если из Минздрава приходила бумажка о присвоении тому или иному доктору звания заслуженного, которую он, может быть, всю жизнь дожидался, могла вызвать его «на ковер», задать какие-то вопросы и по настроению порвать тут же. Но мне больше запомнился другой случай, как пришла она к Розалии Иосифовне в косметологию, а та как раз готовила крем-маски из выписанных не то московской парфюмерной фабрикой, не то питерской – тогда ленинградской – косметических средств. Порции маленькие. Пациентки на эти маски записывались за полгода, и то не на всех хватало, а так, кому посчастливилось. «Везло» же обычно первой полусотне, что для единственной косметологии в областном центре – капля в море. А женщины, как известно, хотели быть красивыми всегда, даже Нефертити – доказано – тщательно следила за кожей лица, чего уж тут говорить о наших современницах.
Начальница посмотрела на смесь в бидоне и попросила ей аккуратно расфасовать и упаковать …все. На недоуменный вопрос косметолога, куда, мол, столько, пояснила: «У меня на ногах кожа жесткая».
Дальше я про нее многое упущу, поскольку она в моем повествовании является героиней второго плана. Ограничусь тем, что с наступлением девяностых вернулась разведенная дочь из Грузии с детьми, сына за что-то уволили, и, как обычно поступают москвичи, не желающие работать, стал он жить на аренду жилья, а сам перебрался к маме. Повисли все они бременем на шее пенсионерки, как оказалось, с редким заболеванием, быстро «съевшим» все сбережения.
В общем, к моменту нашего знакомства с Розалией Иосифовной выяснилось, что она единственная, кто посещает бывшую руководительницу, и та ей несказанно рада, поскольку не будь этих визитов, ее внуки не видели бы сладостей.
Как человек с менталитетом журналиста, я все же поинтересовалась у своей подруги, а мы тогда уже крепко сдружились, помогла ли ей чем-нибудь начальница за тридцатипятилетнее время работы? Она задумалась. Я стала задавать наводящие вопросы:
– Может, пособила получить звание заслуженного врача?
– Нет.
– Получить квартиру?
– Нет.
– Направляла в интересные загранкомандировки?
– Нет. Только в Москву на научную конференцию, я там выступила с докладом о применении жидкого азота в лечении кожных заболеваний, и тут же мою идею украли. Пронырливые московские коллеги на основании моих наблюдений сделали диссертацию, при этом даже ссылки на мое исследование не указали, хотя все идеи, цифры мои.
– Вы к кому-нибудь обращались после того, как узнали о плагиате?
– Ну да. К ней, руководительнице облздрава, оказалось, она уже была в курсе. Мне посоветовала сидеть тихо и «не рыпаться», иначе с главврачей уберет меня в два счета, а я такой путь прошла: и роды принимала, и выхаживала недоношенных детей, и операции делала, кожные заболевания освоила, когда мне было сильно за сорок…
– Вы не видите здесь никакой связи.
– Оленька, я же давала клятву Гиппократа. А сейчас она в беде, и кроме меня, ей помочь некому. Представляешь, ее даже собственные дети ненавидят.
Мне вспомнилась мученица Елизавета Федоровна, которая пришла к убийце своего мужа Ивану Каляеву в тюрьму и передала ему Евангелие со словами прощения. Конечно, подвиг этих женщин несоизмерим. «Но разве Розалия Иосифовна, – подумалось мне, – не способна на чудо всепрощения?» Объединяло этих женщин еще и то, что они обе немки.
Мало-помалу стали выявляться и другие случаи бескорыстной помощи чудо-врача. О себе и своих близких умолчу, позвонить в любой момент и спросить совета к этому времени считалось у нас делом вполне обычным. Сейчас даже представить сложно, сколько стоят подобные консультации, которые мы получали за «спасибо».
