Он криво усмехнулся.
Черт бы побрал ее вопросы и ее любопытство! Конор с вызовом посмотрел на хозяйку:
– Из тюрьмы.
Женщина с ужасом уставилась на него.
– Из тюрьмы? – прошептала она. – Не понимаю. Что вы сделали?
– Разве это важно? – Конор откинул простыню, обнажив грудь. – Я получил именно то, что заслужил.
Оливия побледнела. Судорожно глотнув, она опустила голову и что-то пробормотала себе под нос. Причем бормотание ее прозвучало как молитва.
– Не молитесь за меня, миссис Мейтленд, – сказал Конор. – Никто вас не услышит.
Глава 4
НЕНАВИСТЬ
Графство Дерри,
Ирландия, 1846 год
Во дворе появились мужчины с ломами, и Конор прекрасно понял, что это означало, – в одиннадцать лет он был уже достаточно взрослый. Пришли разрушители домов, и Конор, остановившись на краю просеки, со страхом наблюдал за ними. В руках у него были две великолепные форели, которые он выловил этим утром из реки землевладельца. А его мать стояла перед мужчиной, восседавшим на лошади, и Конор слышал ее душераздирающие крики и мольбы. Но посланец землевладельца смотрел на нее с безразличием и, казалось, не слышал ее. Люди же, вооруженные ломами, были готовы выполнить свою работу. Они уже привыкли к подобным сценам, но крики Мары Браниган тронули даже их. Всего неделю назад Мара причитала, провожая любимого мужа в загробную жизнь, и причитания были такие громкие, что все люди на берегу Ривер-Фойл узнали: Лайам Браниган умер.
Конор затаив дыхание наблюдал за матерью. Сама больная тифом, от которого уже умер ее муж, она рвала на себе одежду и громко вопила о своем горе и отчаянии. А рядом с ней, в ужасе прижимаясь друг к другу, стояли сестры Конора, вторившие матери своими печальными криками.
Но представитель землевладельца не знал сочувствия. Он отдал приказ своим людям, и те двинулись в сторону дома.
Мара упала на колени, взывая к Спасителю, прося заступничества Святой Девы и умоляя всех святых помочь ей. Но разрушители домов молча прошли мимо нее.
Внезапно Конор услышал еще один крик, на сей раз – гневный. И тотчас же у дома появился его старший брат. Майкл промчался по двору и стал в дверях, широко расставив ноги и сжав кулаки. Майклу было пятнадцать, и теперь он стал хозяином в доме. Он был готов к бою.
Конор тоже хотел бы драться, но боялся. Он знал, что должен быть таким же храбрым, как Майкл, но не решался присоединиться к брату и поэтому сгорал от стыда. По-прежнему стоя за деревьями, Конор с ненавистью смотрел на разрушителей домов. Но еще сильнее он ненавидел себя – за беспомощность и трусость.
А разрушители домов тем временем оттолкнули Майкла от двери и сбили его на землю сильным ударом. Мальчик тут же поднялся и попытался войти в дом следом за мужчинами. Но Мара обняла сына за плечи и удержала его.
Не прошло и четверти часа, как разрушители домов уничтожили их жилище. Используя веревки, ломы и грубую силу, они растащили дом на части и превратили его в груду камней, досок и соломы. После чего представитель землевладельца поджег то, что осталось. Конор, тихонько всхлипывая, смотрел на пламя, и его страх превращался в гнев.
В этот момент он увидел проезжавшую мимо открытую повозку. Повозка замедлила ход, и Конор сразу же узнал сидевших в ней людей. Это были лорд Эверсли, новый землевладелец, и преподобный Бут. Недавно прибывший из Лондона, знатный и богатый, Эверсли купил землю на аукционе, и месяц назад его приветствовали все обитатели Даннамана, очень надеявшиеся, что он станет их спасителем. Но неделю спустя началось выселение людей из домов.
Конор перевел взгляд на догоравшие обломки, которые еще недавно были его домом. И тут вдруг его охватила такая ярость, что он совершенно забыл о страхе. Отбросив в сторону рыбу, Конор побежал следом за повозкой. Он бежал, не имея ни цели, ни плана, – его гнала вперед только ненависть.
Вскоре догнал повозку, замедлившую ход на повороте дороги, и побежал рядом с ней. Заметив мальчика, лорд Эверсли поморщился и крикнул:
– Денег мы тебе не дадим!
– Да-да, ни фартинга, – поддакнул преподобный Бут.
Но Конор ни о чем и не попросил, он молча бежал рядом с повозкой и с ненавистью поглядывал на англичанина.
Внезапно мальчик споткнулся и, упав на дорогу, закричал от гнева и отчаяния. Однако Конор не желал признавать свое поражение. Поднявшись на ноги, он снова побежал за повозкой. Не сдаваться – вот что было сейчас для него самое главное.
– Господи, похоже, этот ребенок сумасшедший, – пробормотал Эверсли, повернувшись к своему спутнику. – Какие демоны владеют ирландцами?
– Они все сумасшедшие, сэр, – ответил Бут.
Снова и снова они кричали Конору, что никакой милостыни от них он не получит. Но мальчик не слушал их, он бежал из последних сил, и сердце его колотилось так, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Но он твердо решил, что будет бежать до тех пор, пока не упадет замертво. И если он умрет, то умрет стоя, а, не вымаливая милостыню на коленях или в страхе прячась за деревьями.
Тут Эверсли наконец не выдержал. Хлопнув кучера по плечу своим стеком с золотой рукояткой, он закричал:
– Остановись!
Повозка тотчас остановилась, и Конор тоже остановился. Он едва держался на ногах и судорожно хватал ртом воздух. Но все же он ликовал – он понял, что победил проклятого англичанина. Гордо вскинув голову, мальчик встретился глазами с человеком, только что разрушившим его дом и превратившим его мать в бездомную нищенку.
Не в силах выдержать его взгляд, Эверсли отвел глаза, и Конор снова ощутил сладкий вкус победы. Да-да, он победил!
Землевладелец же повернулся к своему спутнику и пробурчал:
– Мне кажется, я должен дать мальчику что-нибудь. Священник неодобрительно покачал головой и нахмурился:
– Милорд, вы слишком великодушны. Боюсь, он плохо воспользуется вашим даром.
– Да, я знаю, – ответил Эверсли, доставая свой кошелек. – Но в данном случае он это заслужил. За ним было интересно наблюдать. – Лорд протянул Конору монету, но тот не стал ее брать. – Возьми же, мальчик, возьми.
– Осторожнее, сэр! – крикнул Бут. – У мальчишки полно вшей!
Эверсли поморщился и, в ужасе отдернув руку, бросил монету на дорогу.
Конор же пристально взглянул на землевладельца. В его глазах он увидел отвращение и жалость. Немного помедлив, мальчик нагнулся и поднял монету, намереваясь плюнуть на нее и швырнуть в лицо лорду. Но он не смог этого сделать – шестипенсовика, которого не хватило бы на покупку даже одной золотой пуговицы на сюртуке лорда, было достаточно, чтобы прокормить семью Конора целую неделю. Выжить – гораздо важнее, чем проявить гордость.
