Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
Она судорожно сглотнула – раз, другой. Помогало плохо. Вдохнуть поглубже. Но этот запах, запах свежей крови…
– Правосудие свершилось, – побелевшими губами повторил отец. – Унеси… это. Пускай мою дочь подготовят к погребению. Как положено царской дочери.
Когда дверь за несущим на вытянутых руках страшную ношу придворным закрылась, отец уселся, прикрыл глаза.
– Клеопатра, поди сюда, девочка.
Она заставила себя отцепить руки от колонны. Отец заметит, что у нее сбиты костяшки.
Не заметит. Если она будет держать себя естественно, он ни на что не обратит внимания.
– Как ты, дочь?
«А тебе не кажется, папа, что этот вопрос следовало задать себе самому до того, как заставить дочь смотреть на казнь сестры. Ну, пускай не на саму казнь – на ее… последствия».
– Все в порядке, отец.
– Да? Ну тогда…
Казалось, он хотел сказать что-то – только вот не придумал, что именно.
– Ступай к себе, Клеопатра.
Она дошла до своих комнат. Спокойная. Только кулаки сжались до такой степени, что длинные ногти оставили на нежных ладонях ранки, которые заживут еще не скоро.
Спокойно ответила няньке на какой-то вопрос.
И только увидев Мардиана, не сдержалась.
– Это было ужасно! Если бы ты только видел…
Она представила себе голову сестры на серебряном подносе, и ее вырвало прямо на старого друга.
После этого у девушки началась истерика.
Мардиан тормошил подругу, нянька совала под нос флакон с какими-то благовониями – ничего не помогало: девушку трясло.
– Надо позвать лекаря… позвать лекаря… – слова няньки доносились до нее как-то издалека, как будто ее голову прикрывала пуховая подушка.
Внезапно щеку ожгло болью.
Она с недоумением уставилась на ладонь старого друга. Он влепил ей пощечину! Он посмел… Он хотел…
– Успокоилась?
Он хотел, чтобы она пришла в себя.
Девушка медленно кивнула.
– Ати, принеси воды. Нашу царицу надо умыть.
Сам Мардиан тоже весь был забрызган ее рвотой. Но думал в первую очередь о своей подружке.
– Послушай, Тэя, – он не называл ее этим именем уже очень давно. – Отец правильно сделал, что велел тебе смотреть. Ты… Когда ты станешь царицей, тебе придется самой отправлять кого-то на казнь. А может быть, и присутствовать при ней. Ты должна привыкнуть…
– Привыкнуть? – переспросила она с ужасом. – Привыкнуть?!
– Я не совсем правильно выразился. К крови привыкнуть нельзя. То есть можно, конечно, но тогда ты перестанешь быть человеком, превратишься в чудовище. Но цари… им приходится принимать разные решения. В том числе и обрекать кого-то на смерть. Ты должна осознать это. Думаю, именно поэтому твой папа тебя и позвал.
– А я думала… – она осеклась. Мардиан решит, что она точно такая же, как Береника, раз уж могла подумать такое о собственном отце.
– Я думала, отец хотел, чтобы мы оба с ним… были… ну…
– Разделили ответственность за смерть Береники? – понял Мардиан.
Какой он умный! Если бы он не был евнухом, за него можно было бы выйти замуж. Из него получился бы хороший соправитель.
– Во-первых, думаю, ты не права. А во-вторых… Как бы плохо ты ни думала о собственном отце – это еще не повод делиться своими мыслями с кем-то еще.
– Но я не просто с «кем-то еще»! Я же только с тобой поделилась!
– Все равно, Тэя. Все равно. Ни с кем. Даже с лучшим другом.
– Но ты для меня не просто друг! Ты – гораздо больше!
Мардиан качнул головой.
– Все равно, моя царица. Отец священен.
Клеопатра усмехнулась. Для Мардиана, увезенного от родителей в совсем раннем детстве, отец, может быть, и священен. Наверное, его отец не предавал своего сына. Может быть, даже погиб, стараясь спасти своего наследника. А она… она чувствовала: каждый раз, когда она будет смотреть на своего отца, будет видеть голову на блюде. И ее будет тошнить.
Глава 5
Отец во время своего проживания в Риме, по-видимому, наделал множество долгов. Или раздал большое количество обещаний – в обмен на военную поддержку. Или – и то, и другое.
Клеопатра осторожно пыталась задавать вопросы – отец отвечал неохотно. Ну да, брал в долг – а что же, ему там было голодным сидеть, что ли? Ну много – так нынче все дорого. И особенно в Риме – что же ты хочешь, моя дорогая, это здесь провинция, а там – столица мира.
Ну да, и политические вопросы приходилось решать – конечно, при помощи денег, моя милая, политические вопросы по-другому не решаются.
С удивлением Клеопатра узнала, что, оказывается, из Александрии в Рим регулярно прибывали послы – и отцу пришлось раздавать взятки. Не для того, чтобы их никто не выслушивал, а для того, чтобы их убивали.
И оказывается, замужество Береники – за несчастным Селевком-рыбником, – получилось лишь с третьей попытки: до этого мужьями царицы чуть не стали – по очереди, разумеется! – два Селевкида: первый умер во время переговоров от банального обжорства (по крайней мере, так сказал дочери Авлет), второй – выжил, но отправился восвояси, получив строгий запрет от сирийского проконсула Авла Габиния даже думать о браке с Береникой.
Имен юношей (если они, конечно, были юношами, а не зрелыми мужами) Клеопатра не запомнила. Зачем? Они оба – просто история.
Кстати, Габинию отец обещал за помощь в восстановлении на престоле какую-то совершенно сумасшедшую сумму. Габиний, рослый и широкоплечий мужчина с красивым, но удивительно неприятным лицом, время от времени появлялся во дворце.
Девушка эти моменты ненавидела – Габиний смотрел откровенно «масляными» глазами, и в любой момент мог затребовать от отца отдать ему дочь. Не в жены – просто в игрушки. И отец – у Клеопатры почти не было в этом сомнений – согласился бы, не считаясь с чувствами дочери. Какая там дочь, если денег в казне почти нет, а долг – огромен, и кредиторы постепенно забирают из казны все, что там еще осталось.
Отца и в самом деле «доили» все, кому не лень. Особенно старался Рабирий Постум – видимо, именно ему отец задолжал больше всего. Задолжал настолько, что вынужден был назначить его на весьма «хлебную» должность министра финансов – дийокета. Правда, назначение сильно роняло Постума в глазах соотечественников-римлян, зато в его руках была сосредоточена вся государственная казна. И он в нее с превеликим удовольствием свои руки запускал.
Постум Клеопатру просто бесил. Порой она обсуждала эту тему с Мардианом, удивляясь, что человек, который не имеет – в отличие от того же Габиния и еще нескольких, не менее противных, на ее взгляд, римлян, – на нее никаких видов, вызывает у нее такое отвращение.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
