Воспоминания освежили память, и Тэсса согласно кивнула.
— Да, Академия мисс Олифант, — в раздумье заговорила она. — Так называлась школа, а особняк — Флитвуд-Холл. Владелец поместья, ушедший от дел, передал его мисс Олифант под школу.
Салли ковыряла ложечкой в растаявшем мороженом.
— Вот этого я совсем не помню, — сказала она и, взглянув на Тэссу, добавила: — Зато помню, как одна из девушек утонула. Это было ужасно.
— Что было ужасно? — вдруг заинтересовался Десмонд.
— Я уверена, что рассказывала тебе об этом, — ответила Салли, — но, если ты забыл, могу напомнить. Это случилось в самом конце школьного года, едва ли не накануне летних каникул. Четыре девушки из старшего класса нарушили правила и ночью незаметно выскользнули из спальни, чтобы искупаться в озере. К сожалению, ни одна из них не умела плавать. Но не только они оказались на озере… — Салли вдруг прервалась, а потом заявила: — Тэсса была там. Она лучше меня расскажет, что случилось той ночью.
Сердце Тэссы забилось сильнее.
— Нет, я не ходила на озеро, — возразила она. — Я знаю, что говорили старшие девушки, но они ошибались. Было темно. Они не могли видеть меня. Им показалось, что они узнали мой голос. Но это была не я. Уже три дня я болела и не вставала с постели. Мисс Таннер, старшая учительница, сказала об этом на следствии.
— Ну, как бы то ни было, — заключила Салли, — с одной из старших девушек случилась беда — она утонула. Это был несчастный случай.
— Бэки Феллон, ее звали Бэки Феллон, — вспомнила Тэсса.
— Бежняжка Бэки, — кивнула Салли и посмотрела на брата.
— Да, — резко произнесла Тэсса, и ее пальцы крепко сжали ложечку, с которой капало давно растаявшее мороженое.
С тех пор как Бэки Феллон утонула, прошло уже несколько лет, но, каждый раз думая об этом, Тэсса испытывала чувство вины. Она не знала, почему ощущает себя виновной, однако девушка не лгала Салли. Когда произошел несчастный случай, она действительно болела и уже три дня не вставала с кровати. Правда, она не любила Бэки Феллон, но никогда не желала ей смерти. Узнав об ужасном происшествии, Тэсса пережила шок, как, впрочем, и все остальные девушки.
Осознав внезапно, что две пары глаз внимательно следят за ней, Тэсса заметила:
— А при чем тут Маргарет Хэммел? Вы сказали, что ее убили… Когда это было и как все произошло?
— Это случилось года три назад, — ответил Десмонд, — и было похоже на самое обычное дорожное происшествие — экипаж перевернулся и… Однако родители девушки не согласились с вердиктом коронера[2], как, впрочем, и я. Доводы коронера показались мне малоубедительными, но мне не удалось доказать, что Маргарет убили. Дело это до сих пор не раскрыто, и эта неудача не дает мне покоя.
— Как это ужасно, — сочувственно проговорила Тэсса.
Десмонд искоса поглядел на нее.
— Я не признал своего поражения, — сказал он, — и уверен, что в один прекрасный день мне удастся поймать убийцу.
Разговор становился тягостным, и все трое замолчали.
Внезапно на столик упала тень. Подняв голову, Тэсса увидела прямо над собой улыбающееся лицо Поля Мармо. Она вздохнула облегченно и протянула ему руку. Он отсутствовал уже три дня, занимаясь делами своего отца в Руане. Анри Мармо, как и дедушка Тэссы, был банкиром, а банковские дела не терпят отлагательств. Но вот наконец Поль вернулся в Париж.
Она представила его своим друзьям, и пока молодые люди обменивались любезностями, Тэсса постепенно успокаивалась — события во Флитвуд-Холле отступили на задний план.
— Как жаль, что вы не смогли присутствовать на моем балу, — сказала она, не спуская с Мармо восторженного взгляда.
— Я был вынужден уехать… по неотложным делам… — ответил он, поскорее меняя тему: — Ваша служанка сказала, что я найду вас здесь.
Поль никогда не извинялся, никогда не давал никаких объяснений — даже ради приличия. Это несколько раздражало Тэссу, в остальном же она восхищалась им. Ей нравилась популярность, которой он пользовался в обществе, и та непринужденность, с какой он вел себя в любой компании. К тому же он был очень красивым мужчиной, умеющим элегантно одеваться и обращать на себя внимание всех, с кем ему приходилось встречаться.
Теперь она наблюдала, как Поль пытается очаровать Салли, но, к своему удивлению, заметила, что Салли совершенно равнодушно воспринимает его любезности. На большинство женщин обаяние Поля производило неизгладимое впечатление — все они без исключения теряли голову, — поэтому поведение Салли вызывало у Тэссы недоумение, но и уважение. Определенно, Салли все больше нравилась ей. По крайней мере, на сей раз Тэсса не испытала ревности, которую была не в состоянии подавить, когда взор Поля — галантного француза — устремлялся на других женщин, что случалось довольно часто.
Поль жестом позвал официанта, заказал бокал вина, а потом сказал:
— Кажется, вы ищете возможность выбраться из Франции…
— Да, — ответил Десмонд, — мы хотим вернуться в Англию. Здесь мы оказались в весьма затруднительном положении…
— Возможно, я смогу помочь вам, — неожиданно заявил Поль.
Десмонд удивленно взглянул на молодого банкира, а потом медленно произнес:
— Спасибо, это весьма любезно с вашей стороны, господин Мармо, но пока у нас нет необходимости утруждать вас, — вежливо склонив голову, отказался он.
Поль улыбнулся.
— Так, значит, — заметил он, — у вас уже все улажено. Когда вы отъезжаете?
Брат с сестрой обменялись настороженными взглядами.
— Это нам еще предстоит решить, — спустя мгновение ответил Десмонд.
Официант принес заказанное Полем вино. Мармо поднял бокал и ровным голосом произнес:
— В любом случае я желаю вам счастливого пути.
Тэсса мельком взглянула на Салли и, пытаясь скрыть разочарование, проговорила:
— Я буду скучать без тебя.
Нелепость этого замечания вдруг дошла до нее, и она беспомощно пожала плечами. Учитывая, что они встретились только вчера вечером на балу, неожиданная привязанность к Салли самой Тэссе показалась странной.
Неловкое молчание нарушила Салли.
— Надеюсь, мы скоро встретимся в Лондоне, — с улыбкой сказала она.
— Я никогда не вернусь в Англию, — ответила Тэсса.
— Разумеется, нет, — вмешался Поль. — Будущее Тэссы связано с Францией и со мной.
От этих слов сердце Тэссы учащенно забилось. Она бросила быстрый взгляд на Поля, но его лицо, как всегда, оставалось непроницаемым. Он рассматривал свой бокал с вином так, словно в мире не существовало ничего более интересного.
