Нет. Я лежала без сна и думала о твоем чертовом поцелуе.
— Спасибо, хорошо.
Люси пыталась не смотреть в его сторону, потому что иначе ей захотелось бы поцеловать его. Она ничего не могла с собой поделать. Легкая небритость и черные, уложенные гелем волосы делали его таким соблазнительным… На нем были шорты для бега и футболка с эмблемой клуба «Бок Ройс». Люси вспомнила, что это название манхэттенского клуба с ограниченным доступом, завсегдатаями которого являлись только очень состоятельные люди.
Аромат кофе смешивался с запахом вафель и клубники, и ее желудок заурчал.
— Я совершал обычную утреннюю пробежку, — сообщил Брайан. — Если хочешь, можешь присоединиться. Еще у меня есть домашний спортзал.
— Возможно, пробежка — это то, что мне нужно.
— Если ты любишь поесть, это необходимо.
Обжорство никогда не была коньком Люси — возможно, потому, что еды всегда было предостаточно.
Люси росла на ферме, и стол ломился от мяса, картофеля и свежих овощей. Но мать постоянно настаивала на том, чтобы Люси ела больше, утверждая, что она якобы чересчур разборчива в еде.
— Да уж, придется мне заняться собой, а то я буду смотреться далеко не привлекательно во всей этой замечательной одежде, которую мы выбрали со Скарлет.
— Если хочешь, можем завтра пойти на пробежку вместе.
— У меня нет кроссовок. И спортивной одежды тоже нет.
— Можем купить что-нибудь, когда отправимся за твоими контактными линзами.
Она подумала о том, сколько денег у нее в наличии. Хорошо, если хотя бы долларов шестьдесят.
— Я не могу пользоваться кредиткой?
— Нет. Никаких действий, для выполнения которых требуется твое имя и фамилия. Никаких телефонных звонков — даже тем, за кем плохие парни вроде бы не наблюдают. Не знаю, насколько широки их возможности, но эти ребята действительно держат связь между собой.
Это напоминание вернуло Люси на землю. Ее затрясло, когда она представила, как «плохие парни» обыскивают ее квартиру, прослушивают ее телефон.
Доев последнюю вафлю, Брайан наконец взглянул на Люси и был несколько ошарашен.
— Ну не могу же я шикарно выглядеть двадцать четыре часа в сутки, — проворчала она. — Возможно, Скарлет в чем-то помогла мне измениться, но я все еще Люси Миллер.
— А я сказал, что имею что-то против?
— Нет. Но ты на меня как-то странно посмотрел.
— У тебя другая прическа и другая одежда. Я еще не привык.
— Я тоже. Но я всегда выглядела такой, какая я есть.
— Ты и сейчас выглядишь такой, какая ты есть. — Он наклонился ближе, так что она почувствовала исходящий от него едва уловимый запах — не дорогого одеколона, а мыла и пота. Запах здорового мужчины. — Твоя улыбка не изменилась. Ты очень красиво улыбаешься, но так редко…
— У меня мало поводов для улыбок, — пробормотала Люси.
Хотя это было не совсем правдой. Да, она стала мишенью террористов, потеряла работу, дом и свою истинную личность, зато познакомилась с самым великолепным мужчиной на свете.
— Так-то лучше, — сказал Брайан, и она осознала, что сделала то, о чем он просил: улыбнулась.
Четыре часа спустя Люси вышла из машины Брайана, чувствуя себя Джулией Робертс из фильма «Красотка». Ей сразу подобрали ярко-зеленые линзы, и она покинула салон оптики с легким сердцем — долой тяжелые очки! Люси и забыла, насколько контактные линзы удобны.
Затем Брайан отправился с ней по магазинам — купить вещи, которые не предусмотрела Скарлет. Практически все это была спортивная одежда. Он купил ей пару первоклассных беговых туфель фирмы «Найк» и несколько дизайнерских комплектов, подходящих по цвету. До вчерашнего дня Люси не приходилось носить одежду от дизайнеров, поскольку она полагала, что глупо платить столько денег за марку. Но теперь девушка нашла, что качество одежды действительно превосходно.
Когда Люси сказала, что ей не в чем спать, Брайан отвел ее в дорогой магазин женского белья.
— Нечего даже и думать об этом! — запротестовала она. — Ты уже столько потратил.
— Я могу себе это позволить. Не можешь же ты спать в дешевой синтетической пижаме.
— Но и в такой откровенной ночнушке тоже, — заметила она.
В этом магазине все белье было великолепно. Озираясь вокруг, Люси увидела не только прекрасный шелк ночных сорочек самых восхитительных оттенков, но также и несколько замечательных хлопковых ночных рубашек, и поняла, что это именно то, что она должна выбрать.
Брайан хмуро наблюдал, как она пытается найти подходящий размер ночной рубашки персикового цвета.
— Какого черта! — внезапно выругался он.
Люси нервно дернулась.
— Что? — Ее уже выследили те негодяи? Она мельком оглянулась, ища укромное местечко, куда можно нырнуть в случае опасности. — Кого ты увидел?
— Здесь моя мачеха, — произнес Брайан с отвращением. — Положи эту ночную рубашку. Я не куплю своей девушке такое. Вот. — Он схватил три коротких сорочки с вешалки и сунул их ей. — Давай, примерь их. Черт, она нас увидела. Слишком поздно прятаться в примерочной.
Женщина была маленькой и очень худой, с неестественными платиновыми волосами, подстриженными в дорогом салоне. На ней были облегающие джинсы и обтягивающая кофточка, которые отлично сидели на ее фигуре.
Даму можно было бы назвать красивой, если бы не презрительная усмешка, которая, по-видимому, никогда не сходила с ее лица, как подумала Люси.
— Брайан, скажи на милость, что ты делаешь в магазине женского белья?
— Привет, Шэрон, — произнес Брайан без особого энтузиазма. — Я покупаю подарок. Это Линдси Морган. Линдси, это моя мачеха, Шэрон Эллиот.
Шэрон кивнула в знак приветствия, бросив на Люси оценивающий взгляд.
— Скоро буду Шэрон Стайлз снова, слава богу.
— Приятно познакомиться, — вежливо сказала Люси. — Я пойду примерю это, а заодно дам вам спокойно пообщаться. — Она торопливо двинулась к примерочной, отметив очевидную натянутость в отношениях между Брайаном и его мачехой.
— Кто она? — спросила Шэрон, как только они с Брайаном остались одни.
— Я встретил ее в Париже, хотя она из Канзаса, — объяснил Брайан, согласно истории, которую Люси рассказала Скарлет. Хотя Шэрон не особо общалась с семьей после развода, она общалась с его отцом во время споров об имуществе.
— И ты покупаешь ей нижнее белье?
Он пожал плечами.
— А что такого в том, что мужчина покупает своей девушке нижнее белье?
Брови Шэрон поползли вверх.
— О, так она твоя девушка! Ничего себе! У тебя не было девушки уже столько лет.
