Патрисия решила было выяснить у жениха семейное положение Джозефа, но подумала, что такой вопрос может выдать с головой ее истинные чувства к этому человеку. Да и вообще, почему ее должно волновать, женат он или нет? Она ведь ненавидела Баркера, правда?
Питер вел машину молча. Так было всегда. Когда однажды он впервые предложил подвезти ее куда-то, то сразу же предупредил, что предпочитает водить машину не отвлекаясь на разговоры.
Обычно Патрисию устраивал такой порядок вещей, но сегодня у нее оказалось слишком много времени для размышлений. Что бы случилось, если бы сестра Баркера не рассказала ей обо всем? Уехала бы она с ним, объявись он тогда? Ведь он обещал приехать за ней. Что бы он сказал ей в свое оправдание? Что он виновен? Возможно. Даже вероятно. И она поверила бы ему, потому что это снимало ответственность за случившееся с нее самой.
Мозг лихорадочно работал, мысли наслаивались одна на другую. Как развернулись бы события, если бы Майкл не застал их, так сказать, на месте преступления? Патрисия не верила, что Баркер вполне намеренно действовал так, чтобы в итоге все закончилось трагедией. Она помнила, что, когда впервые встретила его в доме Бинов, ей бросилась в глаза некоторая напряженность и скованность его движений. Он словно хотел выяснить что-то важное у своего, как казалось, лучшего друга. Но потом он увидел ее, Патрисию, стоявшую с открытым от восхищения ртом на лестнице, и молниеносно изменил свои планы. Вместо прямого и откровенного выяснения отношений он, вероятно, задумал изощренную месть: он соблазнит бестолковую невесту своего друга, возможно, даже сотворит ей ребенка, все будет в точности так, как Майкл проделал с Беверли. Джозеф не задумывался над тем, что испортив жизнь Майклу, он автоматически разрушит и ее жизнь. Да, в своей мести он был бы жесток, по-варварски беспощаден.
Возможно, впоследствии он сожалел о случившемся, искренне переживал смерть друга. Но не было ли это слишком поздно — и для Бина, и для нее?
У Патрисии екнуло сердце, когда она вспомнила те ощущения, которые испытывала, находясь в его объятиях. Господи, она сейчас ненавидела его так же страстно, как когда-то желала. Теперь ей хотелось одного — чтобы Баркер горел в таком аду, в каком пребывала она все эти долгие годы!
— Мы опаздываем на целую четверть часа, озабоченно сообщил Питер, выезжая на улицу, ведущую к дому его сестры.
— Мы все равно будет первыми, дорогой, — возразила Патрисия, зная по опыту: если вечер назначен на восемь часов, гости съезжаются к девяти, а то и позже.
Машина подкатила к симпатичному двухэтажному дому, купленному Питером сестре в качестве свадебного подарка. Отсутствие других автомобилей перед ним лишь подтвердило предположение Патрисии.
— Мистер Баркер знает, что я твоя невеста? — осведомилась она, когда они подходили к дому.
— Я не говорил ему об этом, — ответил Питер. — На моем рабочем столе нет никаких фотографий. Ты знаешь, я не сторонник подобных сантиментов, — твердо прибавил он и нажал на звонок.
Патрисия нахмурилась, услышав его последние слова. Все ли мужчины такие прагматики, как ее жених? Можно ли считать эмоциональность отличительной чертой одних женщин? Вряд ли.
Майкл, например, казался очень мягким и чувствительным человеком, именно за это она и полюбила его. Патрисия сама была очень отзывчива и с пониманием относилась к чужим проблемам. Она всегда пыталась поставить себя на место другого человека. Но бизнес — суровый учитель. «Интересы компании должны быть выше интересов отдельных сотрудников, — говорил ее первый босс. — Если не сможете себя перебороть, то никогда не добьетесь успеха». Со временем она научилась контролировать свои эмоции, особенно на людях. Но в душе оставалась все той же трепетной и легкоуязвимой натурой, способной плакать во время просмотра мелодраматических фильмов. Письма от сестры могли заставить ее разнервничаться, как и фотографии брошенных и обездоленных животных. Все эти переживания она скрывала от окружающих и делилась ими лишь со своими друзьями-куклами.
Питер не понял бы ее, расскажи она обо всех своих сомнениях и чувствах. Поэтому после свадьбы Патрисия и решила оставить за собой отдельную спальню. Всегда можно будет выплакаться своим куклам, и они поймут ее.
— Ради бога, прекрати волноваться из-за этого Баркера, — неожиданно прервал ее мысли жених. — Возможно, он вообще не придет. Ты знаешь, как люди сейчас относятся к приглашениям.
Сначала у нее стало легче на душе при мысли, что сегодня она, возможно, не будет лицезреть старого знакомого. Но почему-то она предчувствовала, что судьба не преподнесет ей такого щедрого подарка.
— Он придет, — уверенно пробормотала она.
Питер бросил на нее короткий взгляд.
— Ты обещала мне не устраивать сцен.
— Не устрою, нет, — она тяжело вздохнула. — Но я не собираюсь делать вид, что встреча с ним доставляет мне удовольствие.
— Просто не говори и не делай ничего, что могло бы повредить моим деловым отношениям с этим человеком.
Патрисия промолчала, оскорбленная его полным невниманием к ее тревогам. Это лишний раз подтверждало одно: на первом месте у него бизнес, а не она. И никогда не будет иначе.
Ее грустные мысли были прерваны звуком открывающейся двери. На пороге стоял муж Элизабет, Джерри, обладатель приторного смазливого лица. Великолепно сшитый костюм безукоризненно сидел на нем, подчеркивая достоинства фигуры. Но что-то в его облике было отталкивающим: зачесанные ли назад блестящие волосы, некоторая ли женственность черт, а возможно, и излишняя наигранность манер.
— Пат и Пит! Лиз будет счастлива, что вы приехали!
Что раздражало Патрисию, так это его постоянное стремление называть всех уменьшительными именами.
— Почетным гостям надлежит прибывать вовремя, а? — натянуто улыбнулась она.
Суетясь, Джерри провел их внутрь дома. В отличие от улицы, в доме было жарко, и у Патрисии на лбу выступила испарина. Она достала из сумочки платок и несколько раз нервно промокнула лоб.
— Давай, Пат, — проговорил хозяин дома, вставая за ее спиной, — я помогу снять твою накидку.
Ловким движением он снял спасительное болеро. Патрисия перехватила через плечо похотливый взгляд своего будущего родственника, с жадностью устремленный на ее грудь. Она слегка смутилась и, взяв Питера под руку, была уже готова увести его в просторную гостиную, когда сверху спустилась Элизабет, одетая в длинное черное платье.
Господи, до чего же она некрасива! Внешне они были похожи с братом, но если про Питера можно сказать, что он статный и худощавый, то она плоская и костлявая. Продолговатое лицо с крупным носом, смотревшимся у брата вполне достойно, у его сестры было откровенно лошадиным. Опущенные уголки рта довершали эту мрачную картину.
— Как нехорошо опаздывать, мой милый братец. — Элизабет подставила ему щеку для поцелуя, одновременно окинув оценивающим взглядом Патрисию. — Какое смелое платье на тебе сегодня, дорогая.
