Только хорошенько вымыв его в ванне, на что ушло не так уж мало времени, мать смогла перевести дух.
Я не удивилась, что она пришла ко мне. Закрыв двери на двойной поворот замка, мать молча смотрела в окно, на место, где все произошло. Я с уважением отнеслась к ее молчанию, но это не могло продолжаться целую вечность.
— Мама, ты должна с ним развестись, — прервала я ее размышления. — Его поступок непростителен. Я уже не говорю о его жестоком обращении с тобой. У тебя свирепый муж, который не способен держать себя в руках. Рано или поздно он убьет тебя. Ты и так слишком долго его терпишь.
Я напомнила матери о том, что ей довелось вынести, об атмосфере страха, в которой росли ее дети. Перечисляла обиды, избиения, крики, разбитую о стены дома мебель. Моя речь становилась все эмоциональнее, но мать ограничивалась лишь словами, которые произносила нейтральным, отсутствующим тоном:
— Я знаю, я знаю…
Слышала ли она, что я ей говорю? В любом случае, она сама прекрасно знала, как невыносима ее жизнь. Было очевидно, что ей не следовало выходить за него замуж и тем более продолжать жить с ним. Она должна бросить его как можно быстрее. Но была ли она способна на такой шаг? Сомневаюсь.
— Такое впечатление, что я вся вымазана в дерьме, — сказала она, глядя в пустоту.
— Идем в твою комнату — там воняет меньше, — предложила я.
— Прекрасная идея, идем.
Открывая двери, мы столкнулись лицом к лицу с Абделем. Из одежды на нем не было ничего, кроме черных трусов. Мать велела оставить нас в покое, и мы продолжили путь. Она зажгла в комнате свет, я вошла следом за ней. Я должна была убедить ее развестись, поэтому продолжила настаивать с удвоенной силой.
— С чего это вдруг он вернулся пьяным? Впервые вижу его в таком состоянии!
— Впервые потому, что он часто возвращается домой поздно. Он пьет уже давно, и чем дальше, тем больше.
— Ты никогда мне об этом не рассказывала!
— А зачем? Ты и так знаешь слишком много из того, что происходит между твоими родителями. Я хотела уберечь тебя от тех ужасных сцен, которые мне приходится выносить. Ребенок не должен видеть, как избивают его мать. Мне так бы хотелось быть для тебя примером человека с сильным характером, примером, которому хочется подражать, но…
Говоря эти слова, она подошла к окну, выходившему на переднюю часть дома. То, что она там увидела, сбило ее с мысли.
— Смотри! Наша машина перегораживает улицу. Никто не сможет проехать. Что делать? Я ведь не умею водить. Кто нам поможет сейчас, посреди ночи?
— Но ты можешь попробовать. Не думаю, что это очень сложно.
— Я никогда этого не делала.
— Но попробовать-то можно!
Мать вышла из дома. В потемках я наблюдала за ее силуэтом. Мотор фыркнул и тут же заглох. После нескольких безуспешных попыток запустить двигатель она вышла из машины и подняла руки к небу как знак совершенной беспомощности. Но она, по крайней мере, попыталась, и я гордилась ею. Я увидела, как она подошла к соседнему дому, в котором еще светились окна, позвонила в дверь. На часах было три часа утра.
Через некоторое время в окне показалась голова соседа.
— Самия? Что случилось?
Мать объяснила ему ситуацию, и он помог переставить автомобиль.
Почувствовав головокружение, я вернулась в кровать. С чего бы это мне стало плохо? От переизбытка эмоций или просто от бессилия что-либо изменить? Я хотела, чтобы мать вернулась как можно быстрее. Рядом с ней мне стало бы намного лучше. Я не хотела больше разговаривать, тем более, что добавить к сказанному все равно уже нечего. Я просто не хотела оставаться одна. Я хотела заснуть, ничего не боясь.
Вернулась мать, принеся с собой в комнату сомнительный запах. Она выглядела смущенной.
— Сосед переставил машину. Представь себе, что именно в машине Абель и обделался. Там так воняет. Сосед, конечно, все понял, но промолчал.
— Бедолага.
— Еще я заметила вмятину на кузове. Абдель куда-то врезался. Только бы он никого не покалечил.
В комнате воцарилась гнетущая тишина. От мысли, что мой отец мог сбить человека, по спине поползли мурашки.
— Мама, что мы будем делать? Что теперь будет?
— Я не знаю, Нора. Если бы ты только знала, как мне надоела такая жизнь. Как я от всего этого устала.
Она легла рядом со мной и обняла меня. Так мы и уснули.
Теперь все это уже в прошлом, но тогда мы не знали, как много нам еще предстоит пережить!
Мать не потребовала развода, и жизнь продолжилась, такая же мрачная, по крайней мере, в стенах нашего дома. Я жила лишь в мечтах, иногда писала стихи. Недавно я нашла одно из них.
Я хочу свободно дышать,
Но для этого надо бежать.
Может, на потухший вулкан?
Или на Тихий океан?
Или к звездам, на Млечный Путь?
Чтобы там, в пустоте, отдохнуть.
Одного только сердцу хочется —
Одиночества, одиночества.
На необитаемом острове жить,
По песку босоногой бродить.
Чтоб не видеть ни птиц, ни зверей,
Чтоб не видеть жестоких людей.
Любоваться волны бирюзой.
Чтобы пальма росла надо мной.
Солнца луч пусть ласкает меня,
Чтоб лишь синее небо да я.
Чтобы там, далеко, на краю,
Я судьбу изменила свою.
* * *
Со временем я стала обращать внимание на мальчиков. Мне нравились их забавы, в которых я пыталась принимать участие. С гордостью признавалась самым близким подругам о своих тогдашних влюбленностях. Первая была, когда мне исполнилось семь лет.
К одиннадцати годам мой интерес значительно усилился. Может, это гормональный рост? Или оттого, что я испытала на себе сексуальные действия раньше, чем другие мои сверстницы? Не знаю.
До сих пор вспоминаю этого красивого светловолосого парня с черными глазами, который жил на соседней улице. Встречая его, я таяла, как снег. Мне нравились его локоны, ниспадавшие на лицо. Если он бросал на меня быстрый взгляд, я краснела. Сидя на своем мопеде, он смотрел на меня и проверял, заметила ли я его. Его взгляд ужасно смущал меня. Мы с ним так и не обменялись ни единым словом. Он просто улыбался мне, уступая дорогу, и я была счастлива.
Позже я рассказу вам о моем первом самом большом друге.
* * *
Когда мне исполнилось двенадцать, я подверглась очередному акту насилия! На этот раз отец воспользовался непредвиденным отсутствием матери и Мелиссы. Несмотря на отчаянное сопротивление с моей стороны, он своего добился, как регулярно добивался этого от матери. Возможно, я подсознательно думала, что таков удел всех женщин.
