Солнечный свет — нам казалось, будто мы сто лет уже его не видели — проникал в зал суда через окна, расположенные на высоте девять метров, почти ослепляя нас. Я зажмурился и попытался закрыть глаза руками, но только стукнул себя по лбу наручниками. Вот недотепа!
До сих пор я думал, что меня трудно шокировать, однако при виде открывшейся картины не поверил своим глазам.
В центре комнаты висел чудовищных размеров портрет Того, Кто Избран — на нем он походил на генерала-победителя или на императора. А перед столом судьи стояла огромная металлическая клетка — да-да, клетка вроде тех, что используются для наблюдения за акулами под водой. Один надзиратель распахнул дверь, второй втолкнул нас внутрь. В клетку. В зале суда.
— Я уже почти привыкла смотреть на мир из-за решетки, — отозвалась Уисти, и в голосе ее звучало смирение.
Совсем не похоже на нее.
— Не говори так, — ответил я шепотом, но резко. — Мы выберемся из этого дурдома. Обещаю.
Но как? Я осмотрел зал суда. Мы были окружены непроницаемой стеной равнодушия, даже ненависти. Ну, и еще дюжиной охранников.
Судья — видимо, это и был Тот, Кто Судит — с недобрым видом нависал над нами, сидя на высокой платформе, тонкие сальные волосы прилипли к его лбу.
Справа, за низкой загородкой, сидели присяжные и смотрели на нас пустыми глазами. Все они были взрослыми мужчинами и, по-видимому, суд над двумя невинными детьми не казался им чем-то странным.
Мой вердикт: мир окончательно слетел с катушек.
ГЛАВА 17
Уит
Тот, Кто Судит нацепил на свой длинный, похожий на клюв нос маленькие очочки и стал сердито рассматривать нас сверху. Я разглядел надпись на золотой табличке, стоящей перед ним: «Судья Иезекиль Злобс».
Он взял в руки листок бумаги.
— Уитфорд Олгуд! — зачитал он пронзительным голосом. — Уистерия Олгуд! Суд собрался потому, что вы обвиняетесь в самых серьезных преступлениях против Нового Порядка! — И он сердито уставился на нас.
За нашими спинами стояли взрослые, пришедшие поглазеть на судебное заседание. Я обернулся, чтобы получше рассмотреть толпу. У тех нескольких человек, которые смотрели на меня, были холодные, полные ненависти глаза.
Я отер лоб рукой. Судья злобно зачитал целую кучу какой-то чепухи, сформулированной на юридическом языке.
Я пристально вглядывался в лица присяжных: кто-нибудь должен пожалеть двоих детей, у которых такой голодный и грязный вид? Детей в наручниках, запертых в клетке, без адвоката.
Но на их ледяных лицах застыло осуждение. Как будто им заплатили за нелюбовь к нам. Может, над нашими головами светилась какая-нибудь неоновая вывеска, как на некоторых телешоу, только на сей раз призывающая: «Ругайте!»
— Что мы сделали? — внезапно спросила Уисти. — Просто скажите нам. В чем нас обвиняют?
— Молчать! — закричал судья. — Ты, наглая девчонка! Ты — самая страшная угроза всему правильному и хорошему. Нам известно об этом от свидетелей-полицейских, наблюдавших, как ты недавно упражнялась в своем темном искусстве. Нам известно об этом благодаря многочисленным расследованиям, проведенным Агентством по Расследованиям и Безопасности Нового Порядка, но, главным образом, из Пророчества.
У меня челюсть отвисла, когда я увидела, как присяжные кивают.
— Пророчества? — фыркнул я. — Могу заверить вас: мы с сестрой в Библии не упомянуты. Вернитесь к реальности, Иезекиль.
Собравшиеся в зале суда разом вздохнули.
— Святотатец! — закричала какая-то женщина и погрозила нам кулаком.
Судебный пристав устремился ко мне с дубинкой наперевес. Брови мои взметнулись вверх, я сделал вид, будто мне страшно.
«Я в клетке, придурок. Решетка работает в обе стороны».
Судья Злобс между тем продолжал:
— Вследствие этого, основываясь на неопровержимых уликах…
— Слушайте, каковы бы ни были обвинения, мы заявляем, что невиновны! — Я ухватился за прутья клетки, невзирая на наручники, и стал изо всех сил трясти их.
Полагаю, не самое умное решение.
Хрясь! Судебный пристав ударил меня дубинкой по костяшкам пальцев. Уисти ахнула, а я едва смог сдержать крик боли.
Тот, Кто Судит буквально выпрыгнул из своего кресла, перегнулся через стол и оказался передо мной на расстоянии плевка.
— Правильно, так и надо с этими паразитами! Отличная работа, пристав! Только так и можно обращаться с подобными негодяями! Поскупишься на удар — развратишь выродков!
Лицо его покрылось красными и белыми пятнами, глаза выпучились, словно вот-вот готовы были выскочить из орбит.
— Что вы ответите на эти обвинения?! — крикнул он нам.
Ошеломленные, мы с Уисти в один голос выпалили:
— Невиновны!
Судья отвернулся от нас.
— Господа присяжные, этим своим заявлением обвиняемые явно выказывают презрение к вашей воле и задачам суда. Они над нами издеваются. Они пытаются попрать правила славного Нового Порядка! Я спрашиваю вас: каков ваш вердикт?
— Что?! — завопил я из клетки. — И это суд?
— Вы, должно быть, шутите! — крикнула Уисти. — Так нечестно!
«Хрясь!» — пошла плясать дубинка пристава. «Хрясь! Хрясь! Хрясь!»
ГЛАВА 18
Уит
Это безумие совершилось слишком быстро.
Во время обычных, законных судебных заседаний один из присяжных встает и зачитывает вердикт по листочку, который нередко дрожит в его руке. Но это была пародия на суд. Присяжные просто выставили вперед кулаки. На наших глазах мужчины, один за другим, повернули руки большими пальцами вниз. Все. Единогласно.
Конечно же, в обычных судебных заседаниях всегда принимают участие адвокаты, слушания развиваются в соответствии с определенной процедурой и принципами: например, обвиняемый считается невиновным до тех пор, пока его вина не доказана, и все такое прочее. Но — добро пожаловать в Новый Мировой Порядок. Видимо, дело в этом.
Судья Злобс с такой силой ударил своим молотком, что мы с Уисти подпрыгнули.
— Виновны! — прорычал он, и у меня перехватило дыхание. — Ты, Уистерия Олгуд, волею Нового Порядка объявляешься ведьмой! Ты, Уитфорд Олгуд, объявляешься колдуном!
Нам с Уисти оставалось лишь изумленно глазеть на него, не веря собственным ушам. Однако самую лучшую фразу он приберег для нас напоследок.
