Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 119
— Мистер Маршалл, прошу вас, представьте мне господ офицеров.
Каждый из них поочередно шагнул вперед: казначей, за ним помощники штурмана, мичманы, канонир, плотник и боцман. Каждый из них кланялся, провожаемый внимательными взглядами всей команды. Джек Обри продолжал:
— Господа, я рад с вами познакомиться. Мистер Маршалл, прошу вас, постройте всю команду на корме. Поскольку лейтенант отсутствует, свое назначение я зачитаю сам.
Не было никакой нужды выгонять кого-то из закутков нижних палуб: все матросы были на месте — чисто умытые, выскобленные — и внимательно наблюдали за происходящим. И тем не менее боцман и его помощники добрых полминуты свистели в трюмы команду «Все наверх!». Едва свистки стихли, Джек Обри подошел к перилам и достал свое назначение. При его появлении прозвучала команда: «Шапки долой!» — и он начал читать твердым, но несколько напряженным, механическим голосом:
— «От достопочтенного лорда Кейта…»
По мере того как он повторял знакомые строки, наполнившиеся теперь гораздо более глубоким смыслом, Обри вновь ощутил прилив счастья — благодаря торжественности события. Он грохотал:
«Отсюда следует, что ни вы, ни кто-либо из ваших подчиненных не вправе уклониться от своих обязанностей под страхом наказания». Слова эти он произнес с особым выражением. Сложив документ, он кивнул экипажу и убрал бумагу в карман.
— Превосходно, — произнес он. — Отпустите людей, а мы с вами осмотрим шлюп.
В наступившей благоговейной тишине Джек Обри увидел именно то, что он ожидал увидеть, — судно, подготовленное к осмотру и будто затаившее дыхание: как бы вдруг идеальная картина налаженного такелажа, с аккуратно свернутыми бухтами троса и перпендикулярно натянутыми фалами, не была ненароком нарушена. Оно в той же мере походило на себя, как и неподвижный боцман, вспотевший в стоящем колом парадном мундире, походил на самого себя, возящегося в грязной робе с марсель-реем во время сильной качки. И все же существовала важная связь между командой и надраенной добела палубой, до рези в глазах сверкающей бронзой двух четырехфунтовых пушек на шканцах, аккуратно вставленных внутрь бухт тросов цилиндров, выстроенными, как на параде, рядами котлов и кастрюль на камбузе. Весь этот блеск говорил о многом. Джек не раз сам пускал начальникам пыль в глаза, его было трудно провести, но он был доволен, что его встретили именно так. Он сделал вид, будто не замечает того, что на самом деле сразу приметил: куска ветчины, которую стащил кот — любимец команды; девок, которых мичманы укрыли под парусиной в складском отсеке, что не мешало им высовываться из-под груд парусов. «Не заметил» ни козла за клюз-баком, который вперил в него свои дьявольские зрачки и тут же нарочно нагадил, ни сомнительного предмета, похожего на пудинг, который кто-то с перепугу спрятал под бушпритом.
Но у Джека Обри был удивительно острый глаз — недаром он числился на флоте с девяти, а плавал с двенадцати лет, — и он получил немало других впечатлений. Штурман, против ожиданий, оказался рослым, с приятной внешностью, толковым моряком средних лет — напившийся в стельку мистер Болдик, видно, что-то напутал насчет его любви к мужскому полу. Боцман соответствовал такелажу, за который отвечал: он был крепким, надежным, проверенным и традиционным. Казначей и канонир были ни рыба ни мясо, хотя канонир слишком болезненно отнесся к замечаниям в свой адрес и до окончания смотра незаметно скрылся. Мичманы оказались гораздо приличнее, чем он ожидал: на бригах и куттерах они зачастую имели довольно жалкий вид. Но вот этого мальчишку, юного Бабингтона, на берег в таком виде выпускать нельзя. Провожая сына на флот, его мать, очевидно, рассчитывала, что он еще подрастет, но этого не произошло, и одна лишь треуголка, в которой он тонул, опозорила бы весь экипаж.
Главное впечатление от осмотра судна — старомодность: в облике «Софи» было нечто архаичное, словно ее днище было утыкано гвоздями с широкими шляпками, а не покрыто листами меди, и борта просмолены, а не покрашены. Даже у команды, хотя большинству матросов было лет двадцать с небольшим, был какой-то старомодный вид: на некоторых были надеты широкие штаны и башмаки — наряд этот успел устареть еще в ту пору, когда Джек, тогда юный мичман, был не старше малыша Бабингтона. Еще он заметил, что походка у нижних чинов свободная, нескованная; парни были в меру любопытные, причем в их лицах не было ни скрытой кровожадности, мстительности, ни забитости.
Итак: старомодность. Он полюбил «Софи» с первого взгляда за ее изящно выгнутую палубу, но холодный расчет подсказал Джеку, что именуемый шлюпом бриг тихоходный, не первой молодости, и вряд ли с его помощью можно добыть состояние. Под командованием его предшественника бриг участвовал в паре серьезных сражений: одно — с двадцатипушечным французским капером из Тулона, а второе произошло в Гибралтарском проливе, когда «Софи», охраняя свой конвой, отбила атаку множества гребных канонерок, вышедших из Альхесираса и в штиль напавших на англичан. Однако, насколько он помнит, бригу ни разу не удалось захватить сколько-либо стоящего призового судна.
…Они вернулись на скромные по размеру шканцы, скорее походившие на полуют, и Обри, нагнув голову, вошел в свою каюту. Не разгибаясь, он добрался до рундуков под кормовыми окнами, которые шли от одного борта до другого, являя собой элегантную, гнутую раму для удивительно живописного, в стиле Каналетто, вида на Порт-Магон, залитый спокойным полуденным солнцем, — вид был особенно яркий из-за скупого освещения каюты; тускловатый свет как бы напоминал, что здесь другой мир. Осторожно сев, Джек Обри убедился, что в таком положении может поднять голову: до подволока оставалось еще добрых восемнадцать дюймов. Устроившись, он подвел черту под смотром:
— Итак, мистер Маршалл, я должен поздравить вас с внешним видом «Софи». Все на надлежащем уровне, как и подобает военному кораблю. — Капитан решил ничего не добавлять к этой казенной фразе. Тем самым он дает понять, что не собирается подлаживаться под экипаж и сулить матросам какие-то блага. Сама мысль о том, чтобы стать этаким «свойским» командиром, была ему противна.
— Благодарю вас, сэр, — отозвался штурман.
— А теперь я сойду на берег. Но ночевать, разумеется, буду на судне. Так что будьте любезны, пришлите баркас за моим рундуком и вещами. Я остановился в «Короне».
Он посидел некоторое время в своем салоне, наслаждаясь его уютом. Пушек в нем не было, поскольку, благодаря своеобразной конструкции брига, их дула оказались бы дюймах в шести от поверхности воды, и две ретирадные четырехфунтовые пушки были установлены на палубе у него над головой. Однако и без орудий в каюте было тесновато. Рундуки и поперечный стол занимали почти все свободное место. Но в прежних плаваниях Джек довольствовался куда меньшим, поэтому он чуть ли не с восторгом разглядывал изящно скошенные окна — семь рам, со вкусом расположенных в кормовой части каюты, были лучше и краше любой корабельной мебели.
Это было больше, чем он когда-либо имел и на что мог рассчитывать в начале карьеры. Так почему же его восторг омрачался трудно определимым чувством, этой aliquid amari[15], знакомой ему по школьным дням?
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 119
