– Не дотрагивайся до нее! – прошипел Келлам.
Дункан уставился на Келлама. Во время ссоры Макдональды и Фрейзеры выкрикивали что-то такое о ведьмах и провидицах… Дункан тогда не принял эти слова в расчет. Мало ли что скажешь, чтобы оскорбить врага… Выходит, они всерьез?
– Если прикоснешься к Той, Которая Видит в момент ее видения, тебе явится то же, что и ей, – глухо пробормотал Келлам. – Убери руку!
Остальные Фрейзеры попятились от девушки. Эласдар потянул Дункана за плечо назад.
Тот не двинулся с места. Медленно, осторожно он повернул руку ладонью вверх. Впервые изведанное, непонятное, но мощное чувство перетекало в него, заполняло, накрывало с головой. Казалось, рука девушки притягивает его магнитом. В сердце жгутом закручивалась сладкая боль.
– Не трогай! – раздался чей-то свистящий шепот.
Дункан тонул в широко распахнутых серебристых глазах. Элспет долго смотрела в пространство поверх его плеча… а затем ее взгляд встретился со взглядом Дункана.
Их руки соприкоснулись. Сильные мужские пальцы обвились вокруг тонких женских… Какая нежная, хрупкая ладонь, мелькнула мысль у Дункана. Разве может эта беззащитная рука нести опасность?
И тут глаза его заволокло золотым маревом. Дункан моргнул. Еще раз. И еще. Призрачное облако переливалось, туманя взор, но не рассеивалось. Ни отвести взгляда, ни оторвать руки Дункан не мог.
– Смерть, – едва слышно сорвалось с губ девушки. – Твоя смерть станет моей… – Никто, кроме Дункана, не слышал этих слов.
Слипшиеся от слез ресницы опустились, закрыв невыносимую глубину глаз. Тело Элспет обмякло, и она лишилась чувств. Но едва колени коснулись воды, Дункан подхватил ее на руки, пристроил голову девушки к себе на плечо и шагнул к берегу. Ветер с гор мгновенно рассеял золотой туман у него перед глазами.
Услышав топот копыт, все Фрейзеры как по команде оглянулись.
Трое Макдональдов скакали прочь, стегая лошадей, точно сам дьявол наступал им на пятки.
ГЛАВА 3
– Хватит с меня этой гадости, Флора, – простонала Элспет, отводя от рта наполовину опустошенную деревянную чашку. Девушка сидела на широченной кровати, обложенная пуховыми подушками. – Голова раскалывается. Еще одна капля твоего отвара – и меня вывернет наизнанку. – Ее и впрямь сильно мутило, а в висках стучало, словно тысячи крошечных молоточков отбивали мучительный ритм. К счастью, в комнате было темно. Солнечного света она бы сейчас не вынесла; даже от тускло мерцающих в камине поленьев резало глаза. Элспет приложила дрожащие пальцы ко лбу.
– Ну-ну, – спокойно отозвалась Флора, погладив мясистой, жаркой ладонью плечо девушки. – Допивай. Это травяной отвар от головной боли и тошноты. И не волнуйся. Нужно будет – подставлю тазик. Мало ли я тебя в детстве лечила. – Она снова поднесла чашку к губам Элспет.
Сделав глоток, та скривилась:
– Горько же!
Внушительных размеров нога грозно притопнула; экономка выжидающе свела темные брови и чуть подтолкнула чашку. Жалобно вздохнув, Элспет проглотила отвар.
– Головные боли – крест всех ясновидящих, – с довольным видом объяснила Флора. – Беток Макгруер, как и ты, страдает каждый день. Представляешь? Вот бедняжка! Каждый день! – Голос экономки замка Гленран, зычный, мощный, под стать ее фигуре, эхом отдавался под высокими сводами комнаты. Убирая чашку на стол, Флора выразительно цокала языком.
Любовь Флоры к преувеличениям была известна всем вокруг. У Беток после видений действительно случались приступы головной боли, но уж далеко не каждый день. Элспет, улыбаясь, осторожно спустила ноги с кровати.
– Ах ты, птичка моя бедная, – запричитала Флора. – Полдня проспала, даже ужин пропустила…
В маленьком окошке спальни мерцало вечернее небо.
– Что, рыбы совсем не осталось? – с затаенной надеждой спросила Элспет.
– Не осталось, козочка моя, не осталось. – Шумно выдохнув, Флора склонилась над массивным деревянным сундуком в углу спальни. Толстая, с проседью, коса соскользнула с плеча на объемистый бюст экономки. – Ох и вкуснятина же эта форель, а с маслицем, да еще обжаренная в овсяной муке… Ребята навалились, точно неделю ничего не ели. Я и не знала, что рыба так им по вкусу придется. – Она вернулась к кровати. – Но тебе рыба-то сейчас и ни к чему. А вот немного каши будет в самый раз.
– Овсянка с молоком? – обрадовалась Элспет. От одной мысли о рыбе к горлу подкатывал тошнотворный ком. – Только попозже, ладно? – Она покачала головой и поморщилась. Перед глазами все поплыло.
– Хью и Келлам просили, как проснешься – сразу к ним. Если, конечно, будешь в силах, птичка моя. – Флора протянула ей чистую рубаху и аккуратно сложенный отрез шотландки.
Элспет кивнула, поднимаясь с кровати, чтобы сменить испачканную во время рыбалки и сильно измятую сорочку.
– Спасибо.
Флора расстелила на кровати клетчатый отрез, заложила ровными складками.
– Прекрасная накидка для молоденькой девушки, такая яркая и нарядная. – На белом фоне синие, зеленые и лиловые клетки выглядели особенно красиво.
– Беток соткала ее несколько лет назад. – Элспет любовно погладила мягкую пушистую ткань. – Помню, я еще ей помогала и напутала с рисунком. Вот здесь, видишь, лиловая клетка неровная.
– Вижу. Ничего страшного, она спрячется в складке. Все же я не понимаю, почему ты носишь только накидки. Девушке твоего возраста подобает носить платье… Хотя ты у нас всегда была сорванцом. Да оно и понятно, кругом-то одни ребята…
– А мне нравится их компания. И нравится носить накидки.
– О-ох… – тяжело вздохнула Флора. – Беда с тобой, девочка, уж больно ты строптивая. – Экономка пожала плечами. – Ладно уж, мы давно привыкли тебе не перечить. Все равно сделаешь всем наперекор. – Она повела бровью, бросив на свою любимицу смешливый взгляд.
Элспет расправила подол длинной льняной сорочки, подхватила обеими руками клетчатую ткань, ловко собрала на талии и подпоясала широким кожаным ремнем, затем перекинула свободный конец накидки через левое плечо и краешек заткнула за пояс. Осталось лишь сколоть накидку и рубашку брошкой на плече. Флора подала ей плоский бронзовый круг, украшенный крупным, до блеска отполированным осколком дымчатого кварца.
Прикалывая брошь, Элспет склонила голову и заметила, что боль в висках уменьшилась. Да и ноги уже почти не дрожали. Девушка переступила с ноги на ногу, чувствуя, как шершавые половицы приятно холодят босые ступни – летом она часто бегала босиком.
Флора взяла со стола деревянный гребень, молча протянула Элспет и застыла, Склонив голову набок, точно пыталась и никак не могла разрешить какую-то проблему. Услышав очередной тяжелый вздох, Элспет спрятала усмешку. Если на слова Флора всегда была бережлива, то на выразительные вздохи не скупилась.
