В общем, вернувшись в Троеполье, мы собрали все ее пожитки и перевезли девушку во дворец — отправлять ее на Землю в связи с проблемами с андроидами пока было нельзя. Впрочем, и сама Ольга туда не рвалась — раз в месяц-полтора она выпрашивала себе сопровождающего и уезжала в горы. Проведать могилу отца…
…Я забралась на крышу не просто так — мне надо было заставить Ольгерда поесть. И, по возможности, побыстрее. Поэтому, мельком посмотрев на то, что он пытался отработать, я поставила на край крыши поднос с тарелками, ушла в джуше и бросилась прямо под его мечи — другого способа остановить его тренировочный процесс я еще не придумала.
— Зарублю же! — замедлившись, зарычал брат. — Куда ты лезешь, ненормальная?
— Перерыв. Десять минут. Убери клинки и марш жрать. Возражения не принимаются: начнешь спорить, я продолжу мешать тебе тренироваться. Куда бы ты для этого не ушел…
— Я не хочу есть… — начал было он, но, сообразив, что именно я сказала, запнулся на полуслове и обреченно закинул мечи в ножны: степень моего упрямства он знал получше других.
— Вот и молодец. А теперь слушай… — дождавшись, пока он откусит здоровенный кусок бутерброда с мясом, буркнула я. — Я тут подумала вот о чем. В поисках Самира мы кое-что упустили… Ешь, а то я перестану говорить! — заметив, что он перестал жевать, зарычала я. — Ешь, сказала!!!
— Да ем я, ем… — вталкивая в себя очередной кусок, затравленно отозвался он. — Что именно?
— Мы были в Эррионе, в Лурде, в Веллоре и в Сенте. Добрались даже до Поинса, хотя вероятность того, что в похищении Самира могут быть замешаны пираты, исчезающее мала. А в Корф наведаться не сообразили! А ведь Орден-то, как раз, имеет кучу причин сделать нам западло! Завоевать половину Элиона… и в одночасье потерять все — это ли не достаточный повод для небольшой гадости победителям? Да, довезти его туда они бы еще не успели, но… не обязательно же им было двигаться через Сент?
Ольгерд закрыл глаза, медленно выдохнул и замер. А под его побелевшими пальцами рвалось, как бумага, серебряное блюдо из-под хлеба.
— Маас решил переиграть наши договоренности? — открыв глаза, прошипел брат. И достал телефон. — Зря… Я ему этого не прощу…
— Не руби сплеча! — поняв, что он сейчас абсолютно невменяем, я вцепилась в его руки и пару раз его встряхнула. — Это только версия, не более! Сначала разберись, слышишь?
— Р-разберус-с-сь… — прошипел он, и, легко стряхнув мой захват, пробежал пальцами по клавиатуре трубки. — Але, Эол? Это я. Садись в флаер и лети сюда. Мне срочно надо в Корф. Да-да, Хвостик подсказала… Угу… Аналитики хреновы… Мы оба… Полчаса подожду… Пока…
А через мгновение, убрав трубку, он внезапно подхватил меня на руки и пару раз подкинул в воздух…
Естественно, в Аниоре я не осталась: чувствовать гнетущую атмосферу дворца и смотреть на мрачные лица друзей мне надоело до коликов. Кроме этого, я не привыкла сидеть дома и ждать чьего-то возвращения. Поэтому, дождавшись прилета Эола, я первая влезла в флаер и сразу же сделала морду кирпичом. Если использовать терминологию моего мужа. А через пару минут убедилась, что поступила единственно правильным образом. Невесть откуда узнав о моей идее и о планируемом полете в Корф, на крышу приперлись чуть ли не все обитатели дворца. И принялись доказывать необходимость своего присутствия во время встречи с Маасом.
Как я и предполагала, Ольгерд ограничился мной, Машей — удержать ее дома он и не пытался, — Угги и Вовкой. Остальные, расстроенные до глубины души, остались на крыше, и мрачно провожали взглядами взлетающую в небо машину. Впрочем, долго смотреть на нас им не удалось — Эол, включив режим невидимости, врубил полную скорость, и флаер мгновенно растворился в воздухе. А на экранах внешнего обзора в бешеном темпе замелькали леса, дороги, деревеньки и возделанные поля. С большой высоты особых подробностей рассмотреть не удавалось, и я перевела взгляд на горизонт. Туда, где вскоре должно было показаться море…
Глава 5. Алейх Олесс, старший дознаватель Белой сотни
Очередной проповедник появился в квартале Медников за два часа до заката. И начал мигом собрал вокруг себя толпу горожанам. Несколько беспризорников, вовремя вспомнив об объявленном накануне вознаграждении, решили заработать целых пять серебрушек, и бросились к ближайшим казармам. Меньше, чем через четверть попавшийся им навстречу патруль оказался на площади, и, разогнав развесивших уши бездельников, спеленал по рукам и ногам не пытавшегося сопротивляться проповедника. Еще через четверть все еще пытавшегося вещать мужчину доставили в комнату дознания, к вымотанному донельзя Алейху.
Бросив арестованного на пол, патрульные, повинуясь жесту дознавателя, мигом исчезли из комнаты, а хозяин комнаты, брезгливо осмотрев исходящего пеной мужчину, тяжело вздохнул. Практически с первого взгляда было ясно, что и этот арест ничего не даст: в глазах арестованного играло безумие, а вбитый в подсознание текст рвался наружу даже через находящийся во рту кляп.
Зачем-то пнув мычащего «пророка», Алейх вернулся к своему столу, и, достав из стопки чистый протокол допроса, аккуратно обмакнул перо в чернильницу и каллиграфическим почерком вывел первые строчки:
Подозреваемый. Мужчина двадцати восьми-тридцати весен от роду. Предположительно уроженец Дореда…
Писать было лень, тем более что добрый десяток подобных протоколов уже лежал на краю стола, отличаясь от этого только строками о возрасте и возможном месте рождения арестованного. Все остальное, начиная с текста, придуманного неизвестными пока кукловодами, и заканчивая названием яда, которым он был отравлен перед началом проповеди, совпадали слово в слово. Но манкировать своими обязанностями старший дознаватель не привык, и поэтому, оторвавшись от протокола, подошел к забившемуся в судорогах мужчине, и, присев перед ним на корточки, оттянул вверх веко, а потом нижнюю губу.
— Ну, что скажешь, брат? — голос, раздавшийся из-за спины, заставил Алейха покрыться холодным потом и вскочить на ноги: спутать густой бас Императора с чьим-нибудь еще было просто невозможно. Развернувшись к брату Маасу лицом, старший дознаватель почтительно склонил голову перед монархом:
— Все, как обычно, брат… — лизоблюдства и лести император не любил, а перечисление титулов не на официальных приемах обычно приводило его в бешенство. — Пена во рту — результат употребления листьев дейничника, желтые склеры — следствие отравления отваром вороньего корня, а судороги — начало конца…
— Сломать блок не пытались? — приложив два пальца к горлу продолжающему бормотать проповеднику, император пощупал его пульс и нахмурился.
— Нет, брат! Его принесли на четверть позже, чем было нужно. Просветляющего я даже не вызывал. Кстати, мне кажется, что братьев из службы Просветления имеет смысл прикомандировать к каждому патрулю. Тогда у них будет гораздо больше времени и шансов… А то, что мы делаем здесь — уже никому не нужно…
— Хорошая идея, брат… как тебя?
