Она лежала на полу возле стола. Хороший нырок совершила, а вот с выныриванием дело обстояло очень плохо: до окна и в прыжке рукой не достать. И еще одна неприятность. Кошмарный холод. За окном не меньше сорока градусов жары, здесь, похоже, минус четыре. Можно в сосульку превратиться. Спина уже прилипла к ледяному полу.
Наташа собралась с силами, поднялась на ноги. Голова кружилась, ощущались слабость и тошнота, перед глазами плавали красные круги. Ухватившись за край металлического стола, она осмотрелась и замерла от ужаса.
На столах, занимавших все огромное помещение, лежали люди, покрытые белыми простынями, из-под которых выглядывали посиневшие ноги. В нос ударил запах эфира, который не так чувствовался, когда сама лежала на полу.
«Не зная броду, не лезь в воду», — прошептала девушка, ощупывая шишку на голове.
Покойников Наташа не боялась. На четвертом курсе медицинского училища она проходила практику в морге, насмотрелась, и теперь человеческий труп ее пугал не больше потрошеной курицы. Она приподняла одну простыню. Молодая женщина лет тридцати. Тело вскрыто от шеи до лобка, кости раздвинуты. Внутренности отсутствовали. Зашивать труп не стали. Волосы и верхняя часть черепа также отсутствовали. Спил сделан аккуратно. Мозг был извлечен. Зрелище не для слабонервных. Наташа накрыла покойницу простыней и прошлась по рядам. Везде одна и та же картина. Разница лишь в возрасте женщин. Тут лежали и совсем молоденькие девушки, лет пятнадцать от роду, все европейской внешности.
Наташа окоченела, похоже, сама вскоре пополнит список трупов. Она насчитала девятнадцать покойниц, стать двадцатой ей вовсе не хотелось. Подобравшись к дверям, поняла, что та заперта снаружи. Выбраться нет никакой возможности. Все столы прикручены к полу, идея пододвинуть стол к окну потерпела крах. Шаркать босыми ногами по ледяному кафелю, значит, заболеть. Пришлось сложить пару простыней, подложить их под себя и сесть на свободный металлический стол.
Стояла мертвая тишина. Наташа не знала, что творится на улице и сколько времени она находится в царстве мертвых. Белые окна начали темнеть, и вскоре помещение погрузилось в полный мрак. Очень хотелось пить, о еде она не думала, привыкла держать себя в надлежащей форме с помощью разнообразных диет, но от воды никогда не отказывалась. Губы пересохли, легкая юбочка и блузка стали влажными, едва не покрывшись инеем. Наташа сидела минут десять, потом столько же занималась гимнастикой. От кульбитов и сальто пришлось отказаться — кафельный пол слишком скользкий, можно кости поломать, а она хотела жить и не сомневалась в том, что выживет. Нюни распускать не в ее правилах. Однажды какой-то маньяк приставил ей нож к горлу в лифте ее дома. Она не испугалась. Лишь разозлилась. Досталось тогда этому типу! Вряд ли после их общения он заглядывался на девушек. Желание отшибло если не навсегда, то надолго.
Как-то Наташе цыганка рассказала правду о ее прошлом, а потом добавила: «Жить будешь очень долго и своего добьешься. Трудно будет, но ты сильная, и все невзгоды пройдут мимо, лишь немного потрепав тебя». Наташа ей поверила. Цыганка будто загипнотизировала девушку, она ничего никогда не боялась.
Внезапно вспыхнул свет двух десятков ламп дневного освещения. Наташа соскочила со стола и, пригибаясь, добежала до первого ряда у дверей, где все столы были заняты. Спрятавшись под одним из них, она замерла. Тяжелая железная дверь распахнулась. В морг въехала каталка. Двое мужчин повезли очередной труп по узкому проходу в другой конец помещения, где оставались свободные места. Наташа не задумываясь подползла на четвереньках к открытым дверям, выскочила наружу и оказалась на площадке метров в тридцать. Справа был пандус, ведущий вверх. Девушка поднялась на первый этаж и попала в большой зал размером с морг, судя по всему операционную.
Много столов, два из них освещены, за ними шла работа. Выход находился с другой стороны зала, и проскользнуть незамеченной было невозможно. Справа Наташа увидела двери кабинетов с табличками. Пришлось снова встать на четвереньки и, под прикрытием бордюра, попытаться проникнуть в одну из дверей. Первые три были заперты, четвертая поддалась и открылась.
В кабинете горел свет. Никого. На столе лежал портфель, на стуле висел пиджак.
Наташа поднялась на ноги. Окно без решеток, но закрыто. Работал кондиционер. Шкаф с книгами слева, шкаф со стеклянными стенками справа — с лекарствами и медикаментами. Но главное — это холодильник. В нем вода! Наташа напилась вдоволь. Прыгать в окно она не собиралась. Всему свое время. Решила спрятаться за плотными шторами и дождаться ночи. Наташа подошла к медицинскому шкафчику, открыла его. То, что она хотела найти, не нашлось, аспирина здесь не держали, покойникам он не нужен. Зато спирт имелся. Флакончик пришлось конфисковать, воду из холодильника тоже. Скрывшись за шторой, беглянка устроила пирушку. Спустя десять минут ей уже захотелось спеть «Калину красную» или «Миленький ты мой». Часы на столе хозяина показывали одиннадцать вечера.
Владелец кабинета появился около полуночи, но не один. Разговаривали по-арабски и очень быстро. Наташа смогла понять лишь обрывки фраз. Речь шла о транспорте и срочной доставке почек в какой-то центр. Потом она услышала русскую фамилию — Копылова, которую надо готовить к операции на следующий четверг, что соответствует запросу. И еще она поняла, что за сердцем прилетит вертолет с курьерами.
Что-то шуршало. Похоже, владелец кабинета переодевался. Вскоре свет погас, щелкнул дверной замок. Наташа, выдержав паузу, вышла из укрытия и села на стул. Ноги затекли, там, за занавеской, она едва не упала, замерев по стойке «смирно», боясь дыхнуть.
Закинув грязные босые ноги на крышку стола, она около получаса сидела и смотрела в темноту. Мир к лучшему не меняется. Где-то люди подыхают от голода, где-то их потрошат, как рыбу, а кто-то валяется на диване в роскошном особняке и читает обо всем этом в приключенческой литературе с усмешкой на губах, мол, чего только не придумают эти писаки.
Наташа нашла в холодильнике какую-то еду непонятного вида и съела все, не разбирая вкуса. Выпив для храбрости остатки спирта, она открыла окно и выпрыгнула наружу. Свежий воздух, луна, полное небо звезд, мягкий ветерок с моря, пальмы. Благодать. Мир показался ей райским.
Тем же путем, по водным канавкам, к трем часам ночи она добралась до своего корпуса. Двери были закрыты, пришлось стучать. Охранник с автоматом открыл рот и долго стоял обомлевший, потеряв дар речи. Наташа не хотела выдавать своего знания арабского языка и сказала по-английски:
— Я вернулась после прогулки. Иди и позови самого главного начальника.
Начался переполох. Спустя двадцать минут она, в наручниках, сидела в кабинете какого-то типа, где было четверо мужчин. Один сидел, трое стояли за его спиной. Среди них — тот толстяк, которому она едва не сломала челюсть.
— Где вы были? — сухо спросил переводчик, говоривший по-русски свободно, с едва уловимым акцентом.
— Где вы были? — сухо спросил он.
— Гуляла. А теперь заткнись и слушай мои требования. Я страдаю клаустрофобией. Не переношу замкнутого пространства. Чем больше будете вешать замков на мои двери и окна, тем больше у меня будет желания сбежать от вас. И учти, козел безрогий, что в следующий раз я не вернусь, и вы меня не найдете. Я знаю, зачем и с какой целью меня сюда привезли. Ничего не имею против ваших планов. Но! Есть Но! Беременные женщины не должны переживать стрессы и думать о чем-то печальном. Ребенок родится нервный. А посему вы поселите меня в приличный номер с балконом, ванной и дадите мне полную свободу действий. В частности, я хочу ходить на пляж и купаться в море. В этом случае обещаю довести дело до конца. В противном — вы получите только выкидыш. Если я не захочу рожать, вы меня не заставите. Рекомендую принять мои условия, вам же забот будет меньше. Все!
