Я сдаюсь и опускаю плечи.
— Да, на кухне было дело. Чистая правда. Заснул, засунув голову в микроволновку.
— Ну и идиот же ты, мозги себе заодно спалил, что ли! Что пить будешь?
Он трясется от хохота, а его тряпка для барной столешницы, как всегда заткнутая за пояс, пританцовывает ему в такт.
— Итак, чем тебя сегодня попотчевать?
Кровью.
— Да бурбон, наверное. А вообще, что есть, то и давай.
— Расслабься.
Он хватает стакан и наливает мне виски. Тем временем я обвожу взглядом бар. «Ниагара» представляет собой заведение с небольшим вестибюлем, барной стойкой и еще одним, более просторным залом. Однако сейчас этот зал закрыт, пока не соберется побольше народу и не подойдет официантка, работающая в ночную смену. Филиппа еще не видно… Билли плюхает стакан прямо передо мной.
— Ваш напиток, мистер Марлоу. Дешевенький бурбон прибыл. Это за счет заведения.
— Благодарю. Филипп еще не появлялся?
— Пока нет. Но еще рано. Он — поздняя пташка.
— Увидишь его — не говори, что я о нем спрашивал.
Билли кивает.
— Не вопрос. Он деньги должен или что похуже?
— Похуже.
— Слушай, есть тут один парень. Так он мне задолжал две с половиной сотни с мелочью. Выбей из него мои деньги, и мы квиты — я спишу с тебя все долги.
— Какие долги? Я же всегда плачу за выпивку.
— Вот-вот. Верни мне мои деньги, а я побеспокоюсь, чтобы на тебе не было долгов и в следующем месяце. Будешь пить за счет заведения. Даже напитки с верхней полки. Ну что, как тебе?
— Сделаю, что смогу.
Билли протягивает ладонь для рукопожатия, а затем возвращается к дамочке с неизменной стрижкой а-ля Бетти Пейдж и рыболовной сеткой на руках вместо перчаток.
Что это за рыбка? А она неплохо сложена: круглый зад немного свешивается за круглое сидение, яркое оригинальное платье и красный кружевной бюстгальтер. Билли — прирожденный обольститель подобного типа девочек. Да что там, Билли обольстит кого угодно. Даже одного из тех парней.
Что же до меня, так женщин у меня не было вот уже как двадцать пять лет. Бегал пару раз на свидания, да только так, дурака повалять. А женщин по-настоящему у меня вот уже четверть века нет. Почему? Долго рассказывать. Вновь смотрю на задницу дамочки и отвожу глаза. Нет, сейчас мне не до этого. У меня же есть Иви. Пожалуй, продержусь еще немного.
Потягиваю свой дешевый виски, выкуриваю «Лаки» одну за другой и рассматриваю все прибывающую и прибывающую толпу. Около десяти открывают второй зал, и я перехожу туда.
Все время в голове постоянно стучит мысль: вместо того, чтобы сидеть здесь, я должен шататься в центре в поисках носителя. А я торчу здесь, в этой занюханной лавочке, и наблюдаю за всякого рода сбродом, людьми — неудачными копиями своих кумиров, хвастающими друг перед другом очередными татуировками и стремящимися подцепить местных дамочек в вычурных платьях и туфлях-лодочках. И самое главное, почему я здесь: единственная моя связь с этим чертовым носителем — Филипп. Этот подлец что-то знает, и я заставлю его поделиться информацией.
Около одиннадцати передо мной возникает официантка и пытается всучить мне напиток. Смотрю на стакан и отрицательно мотаю головой.
— Я ничего не заказывал.
— Ну, да. Я знаю.
Она вручает мне стакан.
— Билли просил передать.
Она кивает на небольшой кружок салфетки под стаканом.
— Похоже, вы ему нравитесь.
Приглядываюсь к салфетке: так и есть. Это послание. «Он здесь». Вновь поднимаю голову. Официантка все еще стоит на месте.
— В чем дело?
— Будет лучше, если вы приложите что-нибудь к ожогу на лице.
— Да, да. Спасибо за беспокойство.
Она фыркнула.
— Ага. Спасибо за чаевые. Которых нет, — ответила официантка и двинулась к другому столику. Я вскочил и попытался задержать ее, схватив рукой за плечо. Она скинула мою руку.
— Полегче, силач.
— Прости. Подожди секунду.
Роюсь в бумажнике и вынимаю несколько двадцатидолларовых. Кладу одну ей на поднос.
— Это за напиток. Знаешь одного высокого тощего парня? Он здесь часто ошивается. Филипп его зовут.
— Конечно.
— Он только что вошел, верно?
— Ну да, вон стоит в толпе около дверей.
Кладу еще одну двадцатку ей на поднос.
— Сделай мне одолжение: принеси этому парню выпить. Он любит скотч. И скажи, что это от дамочки во втором зале, которая с нетерпением ждет его.
Официантка уставилась на купюры.
— И что же мне ответить, если он спросит, кто эта дама?
— А ты ответь, что это леди со стрижкой в стиле Бетти Пейдж.
Официантка направляется обратно к барной стойке.
Я тем временем украдкой поглядываю на толчею у входа и замечаю этого долговязого скотину. Филипп — обесцвеченный блондин. Волосы его длиной дюймов в десять собираются в высокий помпезный чуб и свешиваются на лоб. Вижу, как официантка направляется к нему от бара со стаканом на подносе. Искусно лавируя в толпе жаждущих выпить и расслабиться, она подходит к Филиппу.
Его величественная шевелюра временно пропадает из виду, пока он, склонившись, выслушивает официантку. Наконец она показывает рукой в сторону второго зала, и Филипп, не теряя времени, спешит на встречу с таинственной незнакомкой. Вижу, кто-то выходит из уборной. Я мгновенно вскакиваю и залетаю внутрь. Дверь полуоткрыта. Какой-то придурок пытается проникнуть в уборную.
— Занято, — говорю я. Он пристально вглядывается в меня. Все правильно: бар полон посетителей, желающих побыстрей справить нужду и вернуться к своим приятным занятиям. А тут я, причем делом и не занимаюсь, а просто стою.
— Ну же, парень. Мне срочно нужно отлить.
— Отлей себе в ботинок, малой.
Едва только он собрался открыть рот, как я угрожающе на него надвигаюсь. Во мне шесть футов и три дюйма роста и центнер веса. Так что он, покорно отказавшись от дальнейших споров, встает в конец очереди в дамскую. Филипп тем временем заглядывает в зал в поисках леди, которой вздумалось угостить его выпивкой. Я хватаю его за воротник ярко-розовой рубашки и затаскиваю в уборную, пнув ногой дверь. От неожиданности весь скотч выплескивается на пол, и он несколько секунд тупо смотрит на прозрачную лужицу.
— Какого хрена!
Затем он поднимает глаза и узнает меня.
— О, Джо. Господи. Ну и напугал ты меня. Что с твоим лицом, друг?
Я впиваюсь руками ему в шею, раздумывая, следует мне оторвать его голову сейчас или подождать еще немного.
