Они рычали и визжали, катаясь по белоснежной синтетической шкуре перед камином. Они насиловали друг друга, позволяя собственной похоти убивать все человеческое, пристойное, одухотворенное… Это был апофеоз плотской страсти, исключительное удовлетворение полового влечения без малейшей примеси чувств.
Они начали встречаться два раза в неделю, потом три, а потом на одной из вечеринок в университете бедолага декан выдал такую информацию, что Морт Вулф впервые всерьез подумал о самоубийстве.
Он и декан остались одни на небольшой веранде летнего кафе. Кора танцевала с кем-то из студентов, весело смеясь и прижимаясь к партнеру всем своим роскошным телом. Декан умиленно следил за ней, а потом небрежно бросил в сторону Мортимера:
— Я рад, что она предпочитает спать с вами чаще, чем с остальными. Вы очень приличный молодой человек.
Морту показалось, что он ослышался. Он замер, не донеся бокал с вином до рта. Декан усмехнулся:
— Милый мистер Вулф, я стар, но еще не безумен. Я вполне реально смотрю на вещи. Кора многим пожертвовала ради нашего брака. В результате она многое и получит, но мне не хотелось бы остаться в ее памяти дряхлым тираном, чьей смерти она не могла бы дождаться. Вы ведь знаете ее тело? Моей киске нужен хороший, здоровый секс. Она пробовала спать со студентами, но я запретил. Молодые слишком глупы и болтливы, они могут навредить нашей репутации. Другое дело вы. Вы — ее старый друг, достаточно взрослый и разумный молодой человек. Когда вы остаетесь у нас на ночь, я сплю спокойно.
Это было похоже на бред, на ночной кошмар, но иссохший старик не лгал, он действительно выглядел умиротворенным и довольным. Морт почувствовал, что его сейчас вырвет. Он перевел взгляд на Кору — она плотоядно улыбнулась в ответ.
В тот вечер он сбежал раньше всех, снял номер в дешевом мотеле и напился вдрызг. Утром написал Коре прощальное письмо — и уехал из Нью-Йорка. Тогда он думал, что навсегда расстался с ней.
Морт тяжело вздохнул и с силой потер ладонью лицо. Фиджи всхлипнула во сне, шофер обернулся и негромко произнес:
— Почти приехали, сэр. Дом в конце улицы…
— Спасибо, Мартин. Останови прямо напротив подъезда. Эй! Мисс Стивенс! Фиджи, подъем! ИФИГЕНИЯ!!!
Радикальное средство и подействовало радикально. Фиджи встрепенулась, схватилась за голову, растерянно уставилась на Морта своими голубыми очами:
— Где я?
— Если бы ты знала, до какой степени этот вопрос традиционен в твоем состоянии! Да, я мог бы надругаться над тобой, Ифигения, но я решил разнообразия ради проявить чуть больше благородства и такта, а потому привез тебя домой. К тебе домой, я имею в виду.
— Ух! Голова раскалывается…
— Прими аспирин. Завтра утром я пришлю курьера, он передаст тебе билеты, кредитку и все необходимое.
— Что еще за «необходимое»?
— Не забудь, ты же порочная натура, которая завтра летит в Вегас. Я сомневаюсь, что ты сможешь правильно подобрать гардероб. Придется тебе положиться на МОЙ извращенный вкус.
Фиджи тоскливо огляделась по сторонам. В горле у нее было сухо, во рту неприятно, а главное — в памяти ощущался некий провал, о содержании которого она могла сказать только одно: она совершила нечто ужасное. Все. Конец сообщения.
— Морт… Я… О господи!
— Ты была великолепна, дорогая. В копилку своего образа порочной нимфоманки ты добавила яркую краску — любовь к пьяным дебошам в дорогих ресторанах.
— Морт, я сделала что-то… ужасное?
— Ну это с какой стороны посмотреть. Окружающих за дальними столиками ты, несомненно, развлекла. За ближними — потревожила. Меня — позабавила.
— Что я сделала?
— Высыпала на меня лед из ведерка.
— Слава богу!
— Да? Это в каком смысле?
— Мне сейчас снилось, что я ударила тебя самим ведерком.
— Осторожнее, Ифигения, во сне мы видим то, о чем мечтаем на самом деле.
— Морт, я… Приношу свои извинения. Прости, но я не смогу полететь с тобой в Вегас.
— Именно поэтому ты полетишь туда одна.
— Морт, я не полечу.
— Полетишь.
— Нет.
— Да. Ты мне надоела. Иди сунь голову под холодную воду, а потом ложись спать. Курьер приедет в восемь, вылет в десять тридцать. Чао.
— Морт…
— Кыш отсюда.
С этими словами он бесцеремонно вытолкал ее из машины, закрыл дверь — и был таков. Фиджи Стивенс стояла посреди улицы, босая, в драных колготках и с гудящей, как набат, головой, смутно ощущая, что с ней не все в порядке. В конце концов она вздохнула и поплелась к двери собственного дома. Что бы там ни было, она подумает об этом завтра!
Морт Вулф откинулся на подушки сиденья и втянул ноздрями воздух. Тонкий аромат духов Фиджи Стивенс все еще витал в машине, и настроение от этого немедленно улучшилось. Морт прикрыл глаза и улыбнулся. Смешная блондинка! Причем отнюдь не дурочка, отнюдь, но похоже, что ее простодушие не напускное. Сочетание ума и простоты — убийственный коктейль для любого мужчины. Впрочем, кто сказал, что роковые хищницы с компьютером вместо мозга лучше?
Три года спустя декан Стромберг переселился в мир иной, оставив молодой вдове приличную сумму денег и роскошный особняк на Лонг-Айленде. Морт Вулф не хотел ехать на похороны, будто предчувствуя недоброе. Однако это выглядело бы неприлично — ведь к тому времени Вулф входил в попечительский совет факультета. Пришлось ехать.
Кора выглядела сногсшибательно. Бюст буквально вываливался из траурного платья, смелый разрез сбоку открывал стройную крепкую ногу в черном чулке, а из-под широкополой шляпы с вуалью весело сверкали карие глаза безутешной вдовы. На поминках грустили недолго, все завершилось довольно разнузданным застольем, а для Морта ночь закончилась в постели Коры.
Он не мог объяснить происходящее. Ему было двадцать семь лет, он был красив и богат, он мог выбрать любую женщину — но Кора обладала странной властью над его телом и рассудком. Почти ненавидя эту бесстыжую самку, Морт хотел ее так, что не мог думать ни о чем другом, кроме секса с Корой.
Так это и продолжалось по сей день — редкие и бурные встречи то у нее дома, то в отелях.
Морт не имел силы воли прекратить эту связь, Кора же не имела желания сделать это. Перешагнув тридцатилетний рубеж, она превратилась в роскошную тициановскую красавицу с пышными формами. Чувственность, исходившая от нее, заставляла абсолютно всех мужчин нервно оглядываться и сглатывать неожиданный комок в горле.
Джордж Мортимер Вулф нахмурился и невесело ухмыльнулся. Вот Кора подошла бы идеально. «Сад Наслаждений» — место прямо для нее.
Мысли Вулфа перенеслись к отелю. Не все так просто — это еще мягко сказано…
