— Не знаю, Мэр, — Адам вписывает свои очки. —Просто догадался.
Мэр. Меня никто так раньше не называл.
— Хм… Он почти укусил тебя за шею, а ты даже непыталась сопротивляться. Конечно же, ты притворялась!
— Я бы точно выкрутилась, — заверяю его снапускной уверенностью, — дотронься он до меня зубами.
— Нет, не выкрутилась бы. — Адам смотрит на меня сулыбкой. Его лицо освещает лишь лампа на столе для счета. В боулинге темно,только шары и дорожки мерцают жутким люминесцентным светом. — Признайся,Мэри, без меня ты бы не справилась.
Он совсем близко, даже ближе, чем был Себастьян Дрейк.
Но мне не кажется, что я сейчас утону, скорее, растаю, исердце бьется неровно.
— Да… — Не могу отвести глаз от его губ. — Несправилась бы.
— Мы хорошо сработались. — Адам тоже то и делосмотрит на мой рот. — Как думаешь? Особенно, учитывая грядущий конецсвета. Ведь отец Дрейка рано или поздно узнает, что мы сегодня натворили.
— Знаешь, — говорит он и скользит по мневзглядом, — мне очень нравится твое платье. Оно хорошо сочетается стуфлями для боулинга.
— Адам! Я серьезно! Дракула может в любой моментобрушиться на Манхэттен, а мы играем в боулинг!!! Надо готовиться! Надоразработать план контрнаступления! Надо…
— Мэри, — говорит Адам, — Дракула подождет.
— Мэри, — повторяет Адам. — Замолчи.
И я повинуюсь. Потому что отвечаю на его поцелуй и большемне ни до чего нет дела.
К тому же он прав. Дракула подождет!
Лорен Миракл. Букет
Внимание, читатели! На написание этого рассказа меня вдохновила«Обезьянья лапа» У.У. Джекобса, впервые опубликованная в 1902 году. Я прочла еев подростковом возрасте и испугалась до потери пульса. Будьте очень осторожны сжеланиями!
Лорен Миракл
На улице завывал ветер, и слышно было, как скатывается потрубам дождевая вода. Хотя было всего четыре часа, уже стемнело и в пестройприемной мадам Занзибар ярко горели три настольные лампы, покрытые блестящимишарфами. От них исходили разноцветные блики: ярко-красные играли на лице у ЮнСун, синевато-фиолетовые, пятнистые — у Уилла, отчего он походил на покойника.
— Ты прямо как из могилы, — сказала я ему.
— Фрэнки! — с укором произнесла Юн Сун и кивнулана закрытую дверь кабинета мадам Занзибар — видимо, испугалась, что она насуслышит. На ручке висела красная пластмассовая обезьянка, обозначавшая, чтохозяйка сейчас с клиентом. Потом была наша очередь.
Уилл закатил глаза, вытянул руки и, завывая, произнес:
— Я похититель тел! Отдайте мне ваше сердце и печень!
— Нет, только не это! Похитители тел украли нашеголюбимого Уилла! — я схватила Юн Сун за руку. — Быстро отдай емусердце и печень, может, тогда он не возьмет мои.
Подруга высвободилась и угрожающе пробубнила:
— Не смешно. Веди себя нормально, или я уйду.
— Прекрати занудничать!
— Вот сейчас встану и уйду! Быстрей, чем ты думаешь! Илишний вес не помешает!
Юн Сун считает, что у нее слишком толстые ноги, поскольку еесупероблегающее бальное платье пришлось сделать немного пошире. Но у нее, вовсяком случае, есть платье! И она абсолютно точно пойдет на бал.
— Ну и ладно.
Из-за ее плохого настроения мог сорваться наш план, а ведьмы ради него сюда пришли. Бал все ближе и ближе, и я не хочу сидеть домаодна-одинешенька, пока все нормальные девчонки мажутся блестками и танцуют навысоченных каблуках. Не хочу и не буду! Тем более в глубине души я знала: меняхочет пригласить Уилл. Его просто нужно слегка подтолкнуть.
— Юн Сун! Мы вдвоем с тобой все затеяли,помнишь? — прошептала я, улыбаясь Уиллу с таким видом, как будто мы простоболтаем о чем-то своем, о женском.
— Нет, Фрэнки! Затеяла все ты! — сказала она, непонижая голоса. — Я-то пойду на бал, конечно, если не раздавлю своегопарня. Это ты надеешься, что в последнюю минуту случится чудо.
— Юн Сун! — я взглянула на Уилла, и он покраснел.Вот ведь мерзкая девчонка! Ну как можно говорить вслух о таких вещах?!
— Ай! — взвизгнула она, потому что я ее стукнула.
— Ты меня разозлила!
— Хватит уже стесняться! Хочешь, чтобы он тебяпригласил или нет? Ай!
— Девчонки, что у вас там происходит? — спросилУилл. Он так восхитительно нервничал! Адамово яблоко то поднималось, тоопускалось. Хотя, вообще-то, не самое приятное зрелище. Почему-то напоминалоигру «достань яблоко», в которую играют в канун Дня Всех Святых.
Но Уилл все равно выглядел восхитительно. И катко очень уязвимо.
— Она меня стукнула! — наябедничала Юн Сун.
— Было за что! — возразила я. Дальше продолжатьразговор не хотелось — Уилл и так уже узнал немало. Я погладила Юн Сун посовсем не толстой ноге и сказала: — Но я тебя прощаю. А теперь замолкни.
Юн Сун никак не хочет понять, что не обо всем можно говоритьвслух. То есть понимать-то она понимает, но вот поступает всегда наоборот. Да,я хочу, чтобы Уилл пригласил меня на бал, и чем быстрее, тем лучше, посколькудо «весны — поры любви» остается всего две недели.
Понимаю, название дурацкое, но ведь весна действительно поралюбви. С этим не поспоришь. Кроме того, я абсолютно уверена: Уилл — моя любовьна всю жизнь! Ему нужно только преодолеть излишнюю скромность и сделать первыйшаг. Хватит уже дружески хлопать друг друга по плечу, щекотать, гогоча отудовольствия, и мутузиться, изображая «похитителей тел». Неужели Уилл непонимает, что я хочу быть с ним?
Он почти решился на прошлых выходных. Мы смотрели «Красотку»— романтическую комедию, над которой хочется смеяться вновь и вновь. Юн Сунпошла на кухню за едой, оставив нас наедине.
— Слушай, Фрэнки, — сказал Уилл, постукивая ногойпо полу и прижав согнутые пальцы к джинсам. — Можно тебя кое о чемспросить?
Дураку понятно, что должно было последовать, ведь если бы Уиллхотел, чтобы я сделала звук погромче, он бы так и сказал: «Фрэнки, сделайпогромче!» Обычным голосом. Напрямую. Без вступительных речей. А так, о чем онмог меня спросить? Конечно же, хотел пригласить на бал! Счастье было такблизко.
Но я его спугнула. Он так волновался, что я тожеразнервничалась и испуганно сменила тему. Потому что глупая!!!
