— Все в порядке. Извините. Я… — И отняла руку.
— Уже почти год, я думал, что мог бы помочь вам, чтобы говорить об этом, — с сочувствием пробормотал Шарль.
— Как-нибудь в другой раз… — неохотно промолвила Джессика и не слишком удивилась, когда Каран сменил тему.
— Это моя большая небрежность, но я только сейчас понял, что мы не обсуждали вопрос о вашем жалованье. Я буду…
— О, я не хочу платы! — воскликнула Джесс. — У вас только две лошади, так что это едва ли можно назвать работой.
Деверь посмотрел на Джессику с изумлением.
— Но, конечно, я должен платить вам! — властно заявил он.
Несмотря на застенчивость, Джессика обладала недюжинным темпераментом, который нередко вырывался наружу, чаще всего это происходило совершенно неожиданно для нее самой.
Отодвинув стул, Джессика поднялась на ноги.
— Я, месье, — надменно напомнила она, ибо какое-то непонятное чувство заставило ее возмутиться властным тоном Карана, — член вашей семьи! — Выглядевший так, словно не верит собственным ушам, Шарль пытался встать из-за стола, но Джесс стремительно повернулась и вышла.
Поднявшись к себе в комнату и забравшись в постель, она с изумлением подумала: куда девалась ее робость? Джессика получше натянула одеяло. Нет, честное слово, в этом доме есть что-то магическое… Или дом тут вовсе ни при чем?
Против ожиданий, спала Джессика очень крепко, однако проснулась с первыми лучами солнца и устыдилась своего вчерашнего малодушного желания вернуться домой. Только уверенность в себе позволит ей начать новую жизнь. Тем более что сегодня Шарль уедет в Париж. Оставшись одна, она сумеет освоиться и насладиться здешними тишиной и спокойствием.
С этой мыслью она встала, приняла душ, надела чистую рубашку, свитер и натянула бриджи. При свете чудесного весеннего утра с трудом верилось, что вчера вечером Джессика набралась наглости заявить Шарлю, что она член семьи, а посему не ждет и не желает платы за свой труд.
Тихонько выйдя из комнаты, Джесс беззвучно спустилась по ступенькам и во дворе вдохнула замечательный, пахнущий весной воздух. По-прежнему стараясь не шуметь, обогнула широкий фасад усадьбы, правда, под сапогами предательски поскрипывал гравий.
На заднем дворе Джесс заметила несколько строений. Но ни одно из них не напоминало конюшню. Странно…
— Собрались кататься верхом?
Джессика резко обернулась.
— О, привет, — выдохнула она. Джесс изо всех сил старалась не шуметь, даже по гравию шла на цыпочках… Как же она умудрилась не услышать шагов? Потом Джесс поняла, деверь только что вышел через заднюю дверь. — Не могу найти конюшню, — пожаловалась она, по лукавой интонации догадавшись, что Каран не сердится на нее за вчерашнее поспешное бегство из-за стола.
— Конюшня в четверти мили отсюда. — Шарль тепло улыбнулся, и у Джессики вдруг перехватило дыхание.
— Ах, вот оно что… — протянула она. — Где моя машина?
— Пойдемте, я покажу вам. — С этими словами Шарль подвел ее к хозяйственным постройкам и открыл дверь одной из них.
— Спасибо, — сказала она, увидев свой автомобильчик. Джессика понимала, что пользоваться машиной здесь придется нечасто. — Если бы вы сказали мне, куда…
— Я пойду с вами.
— Но еще слишком рано, а вы даже не позавтракали.
— Вы тоже, — парировал Шарль и лукаво — в этом Джесс могла поклясться — продолжил: — Хорошим бы я был «членом семьи», если бы позволил вам идти одной. Особенно первый раз…
— Не следует ли мне извиниться за вчерашнюю грубость? — вслух подумала Джессика.
— Не думаю, — откликнулся Шарль, и только тут Джессика поняла, что проговорилась. Каран повел ее по засыпанной свежим гравием широкой тропе. — Возможно, мне следует написать вашему отцу? — Казалось, на сей раз мыслил вслух уже он сам.
— Нет! — решительно воскликнула Джесс. То единственное письмо, которое она получила от Карана, было адресовано «миссис Ж. Деберль». Слава богу, в тот день отца не оказалось дома. Впрочем, если бы он увидел это письмо, то написал бы на конверте «адресат неизвестен», отправил обратно и тут же забыл о его существовании…
— Вы говорите тревожно. — Шарль не стал делать вид, будто ничего не заметил.
— Моему отцу не следует… Э-э… а зачем вам писать ему? — Джессика опомнилась и вовремя сменила тему.
— Не больше чем вежливость по случаю того, что вы сменили его крышу на мою. Простая записка, чтобы уверить его: я позабочусь о вдове моего кузена, и с ней все будет в порядке.
— Нет! — снова воскликнула Джессика, на сей раз более горячо. Ее страстный тон заставил Карана остановиться. Застыв на месте, она подняла глаза и, увидев твердый, решительный взгляд, поняла — избежать объяснения не удастся. От нее определенно ждали ответа.
— Вы чего-то боитесь? — спокойно спросил мужчина.
— Нет, не боюсь, — покачала головой Джессика. Она вовсе не обязана что-то объяснять, если сама не захочет.
— Тогда что?
Черт бы его побрал! Опять довел ее до белого каления. Джессика редко выходила из себя, но тут рассердилась снова.
— Я уже говорила, мне двадцать три года! Это не тот возраст, когда нужно писать родителям, что их ребенок благополучно добрался до места!
— Вы не думаете, что он будет тревожиться о вас? — Конечно, ничего такого Джессика не думала. Сейчас, когда миссис Смит взяла на себя готовку, уборку и хлопоты с прачечной, Джесс сомневалась, что отец вообще вспоминает о существовании дочери. — Вы звонили, чтобы сказать ему о своем безопасном прибытии? — не отставал деверь.
— Я напишу, — коротко ответила она.
Джессика готова была возненавидеть Шарля Карана, когда тот, глядя ей прямо в глаза, неожиданно сказал:
— Правила вежливости требуют, чтобы это сделал я.
— Нет, вы не сделаете этого! — вспыхнула девушка.
— Тогда скажите мне почему. — Ох, будь он проклят!
— Потому что… потому… — Тьфу, чтоб ты сдох… — Отец знает только одно — я уехала во Францию ухаживать за лошадьми — и понятия не имеет о вашем существовании! — яростно выпалила она, и на ее всегда бледных щеках проступили пятна гневного румянца.
— Вы не сказали ему, что едете в семью своего мужа? И человек, у которого…
— Нет, не сказала.
— Почему?
Джессика готова была придушить ненавистного Шарля.
— Потому что… — наконец выдавила Джессика, по упрямому лицу деверя поняв, что тот не отступится, — отец не знает… — Она запнулась, но заставила себя продолжить: — Не знает, что у меня был муж и я вообще… — Тут голос изменил Джесс, хотелось взять свои слова обратно. Изумлению Шарля не было предела.
— Ваш отец не знает, что вы были замужем? — недоверчиво переспросил он.
