– Между прочим, это месть! – известила Мелла, отходя к двери.
– За что? – вяло поинтересовался я. – И вообще, как ты сюда вошла?
– Как за что? – проигнорировала мой второй вопрос Оранжевая. – За то, что ты не заставил короля плясать! Кто вчера слово давал?
– Ну, я… Но это же была просто шутка! Я даже не давал слово дворянина!
– Не имеет значения. Вечно вы, мужчины, как дело дойдет до выполнения обещаний, находите отговорки!.. А зайти сюда, к твоему сведению, было элементарно: ты забыл поставить защитное заклятие. Считай, что легко отделался, Зеленый! А вообще, ты уже давно должен был проснуться и почтить своим присутствием утреннее совещание. – Оранжевая, шутливо погрозив мне пальцем, вышла.
Я неуверенно посмотрел на закрывшуюся дверь.
Вот те на – я уже стал забывать об элементарных мерах безопасности!
Старею…
Большинство жителей Стома, знакомых с Миралиссой, считали ее самой обычной гадалкой, которая с переменным успехом предсказывала по картам будущее и изредка практиковала лечение травяными настоями.
Но в то же время она была единственным в столице и близлежащих землях человеком, знавшим секрет жемьена. Только Миралисса могла по результату достаточно кратковременного взаимодействия ауры с этим металлом прочитать, какое будущее ждет ее носителя.
Это она пятнадцать лет назад разглядела в юном Марке ал Риде будущего Зеленого агента и отметила его знаком скорпиона. Это от нее каждый из нас получил наставление на будущие деяния. И Миралисса, одна только Миралисса, проверяла каждого из победителей традиционных турниров на пригодность к службе в Радуге.
Жемьеновый медальон находился у победителей ровно сутки, и это более чем достаточный срок, чтобы напитать чудесный металл. Именно поэтому каждый год делегация Радуги во главе с королем прибывала в небольшой дом на окраине Стома. Вереница из трех карет давно не удивляла соседей гадалки: к ней нередко заглядывали богатые горожане, желающие узнать свое будущее.
Только на них Миралисса проверяла многочисленные теории предсказаний, а дар использовать не хотела. Или не могла.
Обычно претендентам не сообщали о роли медальона в будущей церемонии. Редко кто из победителей снимал в первые дни с шеи символ собственного триумфа.
В случае неудачи, если новички не годились, ничего особенного не происходило. Претендентов просто благодарили за участие, и они отправлялись дальше праздновать победу.
Если же всё проходило удачно, цвет медальона изменялся, а лишние края осыпались, оставляя на цепочке амулет в форме некоего животного.
И только в этом случае объявлялось, что один из агентов Радуги готов взять к себе нового ученика. Процедура кураторства была достаточно занятна. Вроде бы за ученика отвечал только один агент. Но те, у кого в данный момент своих учеников не имелось, зачастую брались помогать.
А вот что предстояло дальше, являлось загадкой. Появление новых агентов было возможно всего в трех случаях: если кто-то погибал, отказывался от поста или так решали остальные шесть агентов. Справедливости ради отмечу, что последний вариант применялся редко.
Соответственно, далеко не каждый ученик становился агентом. А даже если таковое и происходило, он мог получить совсем другой цвет, не следуя за куратором. Впрочем, в данный момент учеников имели только Красный и Мартинец, остальные были свободны и время от времени прибывали к ним в гости для того, чтобы побаловать или, наоборот, постращать учеников.
Вчерашняя беседа с Дэрриеном показала его слишком неуверенным в себе молодым человеком. Не скажу, что это качество полностью закрывает ему дорогу в агенты, но мешать, однозначно, будет.
В отличие от него Ванесса, несомненно, отличалась выдающимися магическими способностями и несгибаемой волей. Но вот опыта девушке явно недоставало – по словам наблюдателей с турнира, она часто пользовалась слишком сложными плетениями, на которые соответственно уходило больше времени. Или, напротив, пыталась использовать простенькое заклятье там, где оно – как плевок для океана. Насколько быстро Ванесса сориентируется, настолько и приблизится к ней пост агента.
Впрочем, всё решится сегодня. И зависит это только от Миралиссы и податливого жемьена.
Висельники дядюшки Джо
Коршун, пыхтя, тащил на себе два бесчувственных тела. И если девчонка была легка как перышко, то Лис весил не меньше своего напарника!
Больше всего на свете хотелось сбросить тяжелый груз в лице Герберта и отправиться дальше налегке. Но Коршун не собирался оставлять друга умирать в одном из закоулков столицы. Он обязательно спасет его, вылечит, поставит на ноги… Неважно, как. Главное – притащить его в корчму. А он, Коршун, еще отдохнет вдоволь… после…
А пока – тащить, тащить!
До таверны было уже рукой подать. Завидев знакомую вывеску, Коршун поднажал. У чернявого висельника словно открылось второе дыхание, на котором он в считаные мгновения преодолел добрые двадцать футов и, пнув дверь, ввалился внутрь.
Зал «Кручи» пустовал: даже любители поздних «ораний-за-столом-в-обнимку-с-собутыльниками» к трем часам ночи расползались по комнатам или близлежащим канавам, где благополучно засыпали до утра. Только хозяин, откровенно зевая, насухо протирал вымытые кружки. Вид у него был настолько сонный, что Коршун возблагодарил удачу: еще немного, и таверна оказалась бы запертой.
Увидев Коршуна, хозяин замер с открытым ртом.
– Че смотришь? – недобро покосился на него висельник.
– А… что с ними, уважаемый? – запинаясь, спросил корчмарь.
– Накушались они. Видишь – на себе тащу!
– Но… почему у дамы во рту платок? – заглянув за спину висельнику, побледнел хозяин.
– Э… – Коршун зло посмотрел на девчонку, будто это она сама в рот платок засунула. – Видишь ли, добрый друг… Даме было очень плохо, и, чтобы не испортить наряд, она заткнула рот платочком. Во избежание, да. Надеюсь, больше вопросов нет?
– Нет, что вы, разумеется, нет! – Бледный корчмарь отчаянно замахал руками перед собой, будто отгоняя невидимых комаров. – Спокойной вам ночи, господин Альберт!
– И вам, типа. Ага, – пробормотал Коршун, с трудом поднимаясь по лестнице на второй этаж. В качестве «труда» выступали Лис и Литолайн.
Ключ попадать в замочную скважину очень уж не хотел. Черт его знает, почему, но с замком пришлось провозиться добрых пять минут, за которые Коршун проклял всех – начиная от дядюшки Джо, пославшего их на это треклятое задание, и заканчивая Лисом, который «слишком много ест».
Наконец они оказались внутри. Герберта висельник положил на его собственную кровать, а Литолайн – на свою, после чего утер пот со лба и, не задерживаясь более, поспешил вниз – допрашивать корчмаря, покуда тот еще не отошел ко сну.
