Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
Я вспомнила Машины слова о том, что открываются форточки только летом, в жару. Очевидно, выбирают самого высокого парня на курсе, он забирается на подоконник и дергает за ручку.
Сей факт мне на руку, поскольку ясно, что выбросить сумку в окно никак не могли. Потому что я все же никак не могла отделаться от некоторого недоумения.
Сумка – это ведь не кошелек, его спрятал в карман и убежал. Сумка у Маши была большая, чтобы все тетрадки и учебники помещались, меньше портфеля, конечно, но достаточных размеров. Каким же образом ворюга ее вынес из аудитории? Ну конечно, все толпились возле преподавателя, но не ослепли же они в самом деле!
– Вы не меня ждете? – раздался голос от двери.
Я оглянулась и оторопела. В аудиторию вошел такой красавец, что глазам стало больно. Длинные волосы, небольшая аккуратная бородка, темные горящие глаза озаряют окружающих неземным светом… – Иисус Христос, да и только!
Одет был сей библейский персонаж в свободную блузу, какие носят художники, только у них она заляпана краской.
– А вы…
– Зоренко Геннадий Серафимович, к вашим услугам, – он белозубо улыбнулся. – Какое у вас дело?
Да, понятно теперь, что после занятий все студентки сгрудились у стола преподавателя, никак не могли с ним расстаться!
– Простите, – я сделала вид, что смутилась, – у меня никакого дела нету, просто много слышала о вас от своей подруги.
– Надеюсь, только хорошее? – Он подошел ближе и заглянул мне прямо в душу своими удивительными глазами, из чего я сделала вывод, что Геннадий Серафимович прекрасно знает о том впечатлении, которое производит на молоденьких студенток. Но я-то уже давно вышла из этого возраста!
Вы спросите, для чего мне понадобилось с ним кокетничать? Потому что на плече у господина Зоренко висела огромная полотняная торба. В такую не то что сумку, свежего покойника упрятать можно!
Тьфу, типун мне на язык, покойника нам тут еще не хватало!
Геннадий Серафимович открыл торбу и достал оттуда альбом с репродукциями, большую папку с гравюрами и еще какие-то тетрадки. Вещей в торбе не убавилось.
– Все мое ношу с собой! – усмехнулся он, перехватив мой заинтересованный взгляд.
Надо думать, мои подозрения беспочвенны, подумала я, ведь говорила же Маша, что Геннадий Серафимович все время сидел, окруженный студентами, и сумку взять никак не мог. Впрочем, Маша много чего говорила. А еще больше недоговаривала. Это мы проясним вскорости.
– Не буду вам мешать! – Я с сожалением оторвалась от созерцания неземных глаз господина Зоренко. – Всего хорошего!
– А могу я узнать, как вас зовут? – Он подался ко мне, стремясь удержать, но задел папку, и рисунки высыпались на пол. Там были фрагменты старых зданий, замков и крепостей. Пока Геннадий Серафимович их собирал, я улизнула.
На лестничной площадке я погляделось в большое зеркало. Откровенно говоря, ничего особенного. Собираясь на разведку, я оделась нарочито скромно, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Волосы тоже заколола почти гладко, глаза едва подвела. Так что вовсе незачем было господину Зоренко проявлять ко мне повышенный интерес. Не в том я виде, чтобы такой импозантный мужчина не хотел меня отпускать. И это в институте, где полно хорошеньких молоденьких студенток, которые влюблены в него если не все, то через одну! Может, он просто самый обычный бабник, который не пропускает ни одной юбки? Да бог с ним совсем…
Я поднялась на второй этаж и нашла двести сороковую аудиторию.
Дверь аудитории была закрыта – видимо, лекция еще не закончилась.
Стараясь не скрипеть, я приоткрыла дверь и проскользнула в помещение.
Как обычно в институтских аудиториях, скамьи располагались амфитеатром, спускаясь к столу преподавателя.
Лектор, крупный представительный мужчина лет пятидесяти с роскошной седой гривой, не сидел за столом. Он метался по сцене, как ярмарочный зазывала, размахивая руками, и вещал хорошо поставленным голосом:
– В этом диком мире, лишенном порядка и цивилизации, в мире, где все воевали со всеми и на каждом шагу путнику грозили грабители и разбойники, только монастыри были оплотом цивилизации и культуры! Только монастыри могли обеспечить сохранность произведений культуры и искусства!
В первых рядах сидели явные отличницы, не спуская глаз с преподавателя и ловя каждое его слово. Разумеется, они его не только слушали, но и записывали, причем некоторые, как я заметила, под копирку – для себя и «для того парня».
На задних рядах все занимались своими делами – одна девушка вдумчиво красила ногти, другая писала эсэмэску, двое лохматых парней играли в шахматы, поставив на скамью между собой маленькую доску.
Я пригляделась к Машиным однокашникам, и первое, на что обратила внимание, – в основном все студенты и особенно студентки были очень хорошо одеты и явно не бедны. На скамейках небрежно валялись дорогие куртки и пальто, даже несколько норковых шубок. И сумки у них были такие, какие мне самой и не снились, – две или три настоящие Luis Vuitton, причем не китайская подделка, а самый что ни на есть оригинал, уж поверьте мне, одна от Gucci, одна от Chanel…
И вот что я подумала: почему при таком богатом выборе неизвестный воришка польстился на скромную Машину сумку, а не взял одну из этих дорогущих?
Возможно, потому, что Машина сумка удобнее лежала, попала, так сказать, под руку…
Возможно, но все же некоторые сомнения у меня остались. Не все укладывалось в эту версию.
– И только в монастырях, – доносился до последних рядов рокочущий голос лектора, – только в монастырях развивалась наука – астрономия, химия, медицина…
– Шах и мат! – радостно завопил один из шахматистов.
– Что там происходит? – рассвирепел лектор. – Молодые люди, я вам не мешаю?
– Викентий Константинович! – бросилась на помощь однокашникам одна из отличниц. – Я не успела записать, какие науки развивались в монастырях, – алхимия, астрология, а еще какая?
– Как вы меня слушали, Филимонова?! – возмущенно зарокотал преподаватель. – Удивляюсь на вас! Вы такая серьезная, ответственная студентка и так невнимательны! Алхимия и астрология не имеют никакого отношения к науке! Это лженауки, которые пробиваются рядом с подлинно научными знаниями, как сорняки рядом с лекарственными травами и злаками! Разумеется, в монастырях им не было места… там, как я вам уже сказал, развивались химия, астрономия, медицина, а также история, математика и другие науки… Выдающийся средневековый ученый Николай Кузанский был архиепископом, великий Роджер Бэкон был монахом-францисканцем…
– Извините, Геннадий Константинович! – пролепетала отличница с виноватым видом. – Наверное, я неправильно расслышала… мне показалось, вы сказали…
Лектор хотел ей что-то возразить, но в эту самую секунду раздался звонок, извещающий о завершении занятия. Студенты повскакали с мест, зашумели и потянулись к выходу. Я заметила среди них нашу клиентку и окликнула ее:
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
