Я попыталась припомнить те немногие случаи, когда он заговаривал о своем приятеле из Вашингтона, но в голову мне так ничего и не пришло.
Денни вновь смотрел на дорогу. Он пожал плечами:
– Мы потеряли друг друга из виду, едва я вернулся домой. А когда я снова очутился в Штатах, мы говорили с ним раз или два, но плотно не общались. Дела, сама понимаешь.
Озадаченная, я ответила:
– Он оставил впечатление, что вы были ближе. Кажется, он любит тебя?
Эти слова дались мне с некоторым трудом, ведь парни обычно не щеголяют своими чувствами. Я не имела в виду, что Келлан слагал для него сонеты или что-то такое. Мне просто передалось его состояние. Для ребят слова «обязан Денни» и «разобьюсь в лепешку ради него» равнозначны признанию в любви.
Похоже, Денни понял, что я имела в виду, и некоторое время смущенно молчал, потупив глаза.
– Ерунда. Не знаю, почему он придает этому такое значение.
Закусив губу, он оглянулся на дорогу.
Я не унималась, гонимая нездоровым любопытством.
– Чему?
Он помедлил, словно не хотел раскрывать мне этот секрет, но в итоге сказал:
– Ты знаешь, что я год прожил с ним и его родителями?
– И?..
– У них с отцом были натянутые отношения. В общем, однажды его отец перегнул палку и поколотил его. Я не собирался вмешиваться, я просто хотел, чтобы это прекратилось. Ну, я прикрыл его и принял удар на себя.
Какое-то время он ждал моей реакции, а потом снова сосредоточился на дороге.
Я потрясенно таращилась на него. Эту историю я слышала впервые, и она была вполне в духе Денни. У меня сжалось сердце от сочувствия Келлану.
Денни покачал головой, нахмурив брови:
– Это немного отрезвило его папашу. Он больше не лез – во всяком случае, пока я был там. Впрочем, я не знаю, как пошло дальше… – Денни послал мне свою дурацкую улыбку. – Так или иначе, Келлан вообразил, что я ему больше родня, чем его семья.
Он рассмеялся.
– По-моему, он взбудоражен моим возвращением больше, чем я сам.
Когда мы подъехали к бару, Келлан уже был там и сидел вместе со своими музыкантами за столиком возле сцены. Он устроился подальше, закинув одну ногу на другую, и расслабленно и спокойно потягивал пиво. По левую руку от него сидел длинноволосый блондин, басист. Напротив был похожий на плюшевого медведя ударник, в котором я накануне с надеждой угадывала будущего соседа, а слева от него расположился, замыкая круг, последний участник группы, светловолосый соло-гитарист. Меня немного удивило, что они не скрываются где-нибудь за кулисами, готовясь к своему выступлению. Напротив, они выглядели абсолютно уверенными в успехе и просто угощались пивком перед выходом на сцену.
Две женщины за соседним столиком открыто следили за каждым их жестом. Одна явно глазела на Келлана. Она, похоже, изрядно напилась и вполне созрела, чтобы вот-вот устремиться в проход и плюхнуться к нему на колени. Мне показалось, что Келлан не стал бы сильно возражать, хотя он и не обращал на нее никакого внимания, слушая сидевшего рядом басиста. От двери мне не было слышно, о чем он говорит, но все с улыбкой внимали его рассказу.
Денни тоже заметил их. Улыбнувшись мне, он повел меня к их столику. Когда мы приблизились достаточно, чтобы разобрать речь басиста, я решила, что это было плохой идеей. Мне захотелось вернуться на диван, в тепло и уют, и не раскрывать рта. Но Денни настойчиво подталкивал меня, и я угрюмо плелась вперед.
– …у этой девки, зараза, такие дойки, что я в жизни не видал. – Басист умолк, чтобы сделать грубый очерчивающий жест, как будто слушателям что-то было непонятно. – И юбки такой не видел, вообще до пупа. Все вокруг уже вырубались; ну, я и полез под стол, задрал эту юбку, сколько мог. Взял пивную бутылку и присунул…
Келлан толкнул его в грудь, заметив нас с Денни. Мы остановились невдалеке от него, и Денни прыснул. Я была красная как рак и всячески старалась сохранить невозмутимость.
– Чувак, сейчас будет самое интересное, послушай! – Басист немного смешался.
– Грифф… – Келлан указал на меня. – Пришли мои новые соседи.
Тот перевел взгляд на нас с Денни.
– Ах да, соседи. – Басист снова посмотрел на Келлана. – Я скучаю по Джоуи, старина… Она была хороша! Серьезно – зачем тебе это понадобилось? Я тебя не виню, но…
Он осекся, когда Келлан толкнул его снова, теперь сильнее. Не обращая внимания на досаду басиста, он кивнул в нашу сторону:
– Ребята, это мой друг Денни и его подруга Кира.
Я вымученно улыбнулась. Не зная, почему съехала его прежняя соседка, я была несколько смущена и шокирована грубой беседой, которой мы помешали.
– Привет, – учтиво поздоровался Денни.
– Салют, – промямлила я.
– Наше вам. – Басист приветственно вздернул подбородок. – Гриффин.
Он смерил меня взглядом, и мне стало крайне неуютно. Я крепче стиснула руку Денни и чуть отступила, прячась за него.
Предполагаемый брат-близнец басиста, сидевший напротив Келлана, был более вежлив и протянул руку:
– Мэтт. Салют.
– Гитара, да? – осведомился Денни, отвечая на рукопожатие. – Здорово играешь!
– Спасибо, старик. – Мэтт искренне обрадовался тому, что Денни запомнил его игру, но Гриффин фыркнул, и гитарист зыркнул в его сторону. – Да заткнись ты, Гриффин, переживешь.
Тот стрельнул глазами в ответ:
– Я только хочу сказать, что ты запорол последний рифф. Эту песню я должен играть, я бы отжег!
Не вникая в спор, который, видимо, длился уже очень давно, огромный ударник встал и тоже подал нам руку:
– Эван. Ударник. Рад познакомиться.
Мы поздоровались, и Келлан встал. Он направился к подвыпившим женщинам. Я подумала, что та, которая пялилась на него, прямо сейчас и рехнется от его близости. Он склонился над ней, отвел ее волосы и что-то шепнул на ухо. Она кивнула, слегка покраснев, а Келлан выпрямился и прихватил два свободных стула. Пока он шел обратно, женщины хихикали, как школьницы.
Сдержанно улыбаясь, Келлан приставил стулья к столу.
– Вот, присаживайтесь.
Я села, чуть хмурясь и чувствуя себя не в своей тарелке, немного растерянная от происходившего. Келлан заулыбался шире. Похоже, мое смущение доставляло ему неподдельное удовольствие.
Когда мы сели, внимание Гриффина переключилось на Денни.
– Что у тебя за акцент – британский?
– Австралийский, – вежливо улыбнулся Денни.
Гриффин кивнул, как будто и не думал иначе.
– Карамба, свистать всех наверх!
Келлан и Эван расхохотались. Мэтт взглянул на него как на конченого идиота:
