— Прошу прощения, миссис Мертон. Вероятно, я не очень-то разбираюсь в книгах. Так что же плохого в этом издании?
— Текст здесь ужасно неточный, вот и все, — пробурчала в ответ Джулиана.
Маркиз немного помолчал, потом спросил:
— Интересно, а хорошие книги тут есть? Что вы думаете вот об этой? — Тут он вытащил из стопки томик в светло-зеленом переплете из телячьей кожи.
Джулиана взяла в руки книгу и невольно вздрогнула, когда раскрыла ее и увидела карандашную надпись: «Кассандра Фиттерборн, 1793». Тихонько вздохнув, она провела по надписи указательным пальцем.
— Кто такая Кассандра Фиттерборн? — спросил маркиз, и Джулиана уловила в его голосе искреннее любопытство. Было очевидно, что ее клиент не так уж глуп, хотя и хотел притвориться глупцом.
Стараясь сохранять спокойствие, Джулиана ответила:
— Полагаю, что она — бывшая владелица.
Маркиз бросил на нее взгляд, явно свидетельствовавший о том, что он не вполне удовлетворен ее ответом. Затем, снова взглянув на книгу, спросил:
— А что означает вот это? — Он указал на значки чуть пониже надписи.
— Это цена, — пояснила Джулиана. — Книготорговцы и коллекционеры часто используют всевозможные коды для обозначения цены, которую они заплатили за книгу.
— И сколько же стоит эта?
Джулиана пожала плечами:
— К сожалению, я не знаю этого кода.
— А что за пьеса?.. — Маркиз взглянул на титульный лист. — О, «Ромео и Джульетта»… Пожалуй, я куплю ее.
Тут Джулиана не выдержала и выхватила томик из его рук. Прижав книгу к груди, она яростным шепотом проговорила:
— Не смейте, сэр! Вам не следует покупать книги, если вы не умеете с ними обращаться должным образом. Это очень ценные издания. И вообще, вы можете хоть к чему-нибудь относиться серьезно?
Маркиз ответил не сразу. Нахмурившись, он окинул взглядом зал, потом снова посмотрел на собеседницу. И Джулиана тотчас же поняла, что вела себя ужасно глупо. Ах, ей ни в коем случае не следовало раздражать клиента. Прикоснувшись к его рукаву, она тихо сказала:
— Милорд, не сердитесь, пожалуйста. Мне стыдно, что я так погорячилась.
И тут вдруг в его глазах появились искорки смеха.
— Не нужно никаких извинений, дорогая миссис Мертон. Я вовсе не считаю себя серьезным коллекционером. Мне просто хотелось бы узнать, что вы думаете о Шекспире. Кроме того, я немного заинтригован. Скажите, а что вы знаете о Кассандре Фиттерборн? Может, она владела книгой «Ромео и Джульетта» именно потому, что сама родилась под несчастливой звездой?
— Да, вполне возможно, — ответила Джулиана, стараясь сохранять спокойствие. Только теперь она поняла, что ее клиент прекрасно знал Шекспира. Более того, он задал вопрос о Кассандре Фиттерборн — вопрос, на который ей и самой давно уже хотелось получить ответ.
Но неужели маркиз догадался, что она изо всех сил старалась отвлечь его внимание от томиков Шекспира? Ох, очень может быть, что догадался… Однако она ни за что не позволит ему завладеть этими книгами, во всяком случае — томиком, принадлежавшим когда-то Кассандре Фиттерборн. «Но как же его отвлечь? — спрашивала себя Джулиана. — Что я знаю о вкусах лорда Чейза? Знаю, наверное, не так уж много. Впрочем, кое-что знаю абсолютно точно: у него репутация распутника».
Немного подумав, Джулиана решила, что более всего маркизу подойдет французское издание «Диалогов» Аретино. В переплете из красного сафьяна. С позолотой. С прекрасными иллюстрациями. Главное — чтобы лорд Чейз посмотрел на эту непристойную классику. И тогда он сразу же забудет обо всех более чем скромных томиках ин-кварто.
— Я только что вспомнила о книге, которая вас наверняка заинтересует, милорд, — проговорила Джулиана и, осмотревшись в поисках служителя, добавила: — Подождите, я сейчас принесу ее.
Оставшись за столом в одиночестве, Кейн задумался. Было совершенно ясно: миссис Мертон очень не хотела, чтобы он купил Шекспира. И она пыталась ему помешать. Но почему? Маркиз стал осматривать каждый том в поисках подписи Кассандры Фиттерборн. Некоторые из книг были подписаны инициалами «К. Ф.», но, судя по всему, только «Ромео и Джульетта» принадлежала славной Кассандре.
Славной? Скорее всего, она была чопорной старой девой, имевшей склонность к литературе.
В этот момент к столу подошел Себастьян Айверли и, усевшись на свободное место, что-то пробормотал себе под нос. Кейн украдкой взглянул на него. Либо этот книжный червь не знал о сомнительной репутации маркиза Чейза, либо его это совершенно не волновало.
Снова взглянув на Айверли, Кейн проговорил:
— Простите, а вы, случайно, не знаете что-либо о коллекционере по имени Кассандра Фиттерборн?
Айверли нахмурился и пробурчал:
— Только не Кассандра, а Джордж. Из Уилтшира. Умер три или четыре года назад. Его коллекцию купил Тарлтон.
— А Кассандра не могла быть его женой? Или, может быть, дочерью?
Айверли тут же покачал головой.
— Ничего не слышал ни о жене, ни о дочери. Да и не могла бы женщина стать толковым коллекционером. Ведь женщины совершенно не разбираются в книгах, — добавил он с презрительной усмешкой.
Кейн тоже усмехнулся. Айверли был ужасным глупцом, потому и не знал, что мозги у женщин работали немного по-другому. В течение последнего часа, наблюдая за миссис Мертон, Кейн убедился, что она прекрасно знала свое дело и, следовательно, была очень даже неглупа. И конечно же, она довольно много знала о сэре Томасе Тарлтоне, потому и присутствовала здесь сейчас. Кроме того, эта женщина была хороша собой, и, как Кейн уже начинал догадываться, она была отнюдь не чопорной.
Через несколько минут он заметил, как миссис Мертон пробирается сквозь толпу мужчин, но они, казалось, совершенно ее не замечали — словно она была невидимой. Господи, неужели все они слепы?! «Очень может быть, что так, если не могут оценить ее необычайно аппетитную фигурку», — подумал Кейн.
Откинувшись на спинку стула, маркиз мысленно поздравил себя — ведь он умудрился нанять единственную в Лондоне женщину-коллекционера.
Глава 3
Джулиана направлялась к красному сафьяновому переплету, находившемуся за стеклом книжного шкафа, когда дорогу ей преградил строго одетый джентльмен.
— Рад видеть вас, миссис Мертон!
— Добрый день, мистер Гилберт, — ответила Джулиана, вежливо кивнув. Она никогда не беседовала с ним подолгу, хотя он частенько заходил в ее книжную лавку.
Мэтью Гилберту было чуть за тридцать, но он считался, пожалуй, самым уважаемым книготорговцем в Лондоне. Впрочем, слово «книготорговец» казалось слишком банальным для обозначения роли мистера Гилберта как доверенного лица знатных коллекционеров.
— Да-да, я рад видеть вас, — продолжал Гилберт. — Я знаю, что у вас есть несколько весьма интересных томов по истории религии, но мне хотелось бы узнать, не появились ли у вас еще какие-либо книги на эту же тему.
