была нам не по карману, ведь месячная стоимость трех комнат в престижном районе иногда равнялась нашей годовой ренте.
- Спасибо вам! - улыбнулась я, вручая извозчику деньги. Он уже уезжал, а я смотрела на нас старенький и красивый дом. Мне казалось, что это - самое романтичное место на свете. Это был уютный небольшой дом в английском стиле, утопающий в зелени. Шоколадного цвета камень подчеркивал его старину, зеленый плющ разросся почти до самой острой крыши. Небольшая терраса, спрятанная от взглядов любопытных прохожих зеленой завесой вмещала кованый столик и четыре кованых стула. Я любила пить чай на ней, когда думаю. Шелест листьев, легкий туман придавал этому месту романтическую загадочность, а желтые пятна света в окнах делали его таким уютным, что хотелось постучаться в дверь с потертой ручкой - грифоном и узнать, кто этот счастливчик, которому повезло здесь поселиться.
Увы, кроме меня и сестер, никто не замечал этой красоты. Все видели в нем лишь третьесортное жилье для тех, у кого недостаточно средств для роскошной жизни в столице.
Я взглядом ласкала три высоких и строгих окна, куст сирени, который встречал нас у самого входа. И мне ужасно не хотелось что-то менять в этом островке уюта, где проживают три одинокие девушки. Этот дом остался нам исключительно потому, что он был подарком нашей матери. Это было единственное наследство, которое передавалось не по праву майората, а по женской линии. И я, будем честными, решила навсегда остаться старой девой, чтобы доживать свой век в этом уютном доме.
- Ну как?! - встретила нас возбужденная Коралл. - Получили приглашения?
- Нет, - помотала головой Перл, а лицо Коралл тут же осунулось. Она вытерла руки о тряпку и присела в кресло.
- Зато мы купили твои любимые пирожные! - тут же улыбнулась я, вручая ей коробку.
Коралл очень любила готовить. А за неимением кухарки, кухней занималась она. Перл умела плести кружева и рутинно нанизывать бусины на иголку. У меня же таких талантов не было!
- Ну как же так! - всхлипывала Коралл, жуя пирожное. - Нет, ну вы только посмотрите! Попрошайки! А ничего, что герцог обязан нашему папе!
Я сидела вместе с Коралл, а Перл ушла в кабинет отца. У девочек была привычка разговаривать с папиным портретом, делиться своими переживаниями. И сейчас из кабинета отца слышались всхлипы и слезы.
- Я схожу за ней, а то совсем разревелась, - вздохнула Коралл, утирая слезы и вытирая руки от крема.
- Не надо. Пусть поговорит с папой, - остановилась я сестру.
- Она снова разревется, отечет, сляжет, а мы потом будем ее в чувство приводить! - заметила Коралл.
- Ничего! У нас есть крупная сумма денег. Ну, по меркам аристократов, она некрупная. Но по нашим меркам - вполне. Мы можем поделить ее на две части! На какую-то сумму мы купим платья, а оставшуюся добавим к ренте, - рассуждала я, подводя бухгалтерию на бумаге.
Только я отложила карандаш, как в дверь постучали.
- Я открою! - встрепенулась Коралл.
Я ожидала увидеть герцога, но вместо него к нам вошел сухонький мужик. От него прямо веяло канцелярие.
- Королевский пристав, - произнес он, поклонившись. - К нам обратился граф да Бомон с требованием взыскать долг в размере три тысячи фартингов с вашей семьи… Или мы вынуждены будем отобрать у вас дом. Вот документы.
Глава 13
Мне очень хотелось крепко выругаться, но как истинная леди я побледнела и сделала вид, что собираюсь упасть в обморок. Это действовало на мужчин куда более устрашающе, чем обычное крепкое словцо.
- Мадам! - обалдел пристав, понимая, что меня надо ловить.
- Моя сестра не замужем! - заметила Коралл.
Я тут же потребовала документы.
- Да-да, конечно! - занервничал пристав он, протягивая мне несколько листов.
Так, что нам пишет местный бомонд?
Коралл стояла бледная и держалась за спинку стула. Сейчас она выглядела почти, как сошедшая со старинного портрета.
Бумаги перекочевали мне в руки.
- Что значит “дом обременен?”, - спросила я, внимательно прочитывая письмо.
- Это значит, что вы его унаследовали уже с обременением, - заметил королевский пристав.
- Простите, это с какого года? - прищурилась я, глядя на даты. - Да нас тогда еще на свете не было!
- К сожалению, долг бессрочный. Вот расписка вашего, я так понимаю, дедушки, - заметил королевский пристав, указывая на документы. Старинная бумага сверкала магической печатью, намекая, что это - копия.
- А почему именно сейчас они решили взыскать с нас долг! - возмутилась я, понимая, что срок давности такой, что мамонта впору хоронить. - Сто лет молчали, а тут прямо…
- Не сто лет, а, если быть точнее, восемьдесят шесть, - заметил поверенный. Сухость голоса возвращалась к нему вместе с равнодушием.
Тут же лежала копия письма графа де Бомона с обращением к королевским судебным приставам. Помимо нашего долга он просил взыскать еще с десяток несвежих долгов, самому старшему из которых минуло сто лет. Судя по отметкам, довольно успешно!
И тут я все поняла. Бальный сезон.
- У графа де Бомона, я так понимаю, есть дочь? - с вызовом спросила я.
- Семь дочерей. Шесть дебютанток, - кивнул королевский пристав.
Мне так и хотелось, чтобы это оказалось аферой. Но увы. Я смотрела на королевскую печать. И еще одну магическую печать: “Взыскать!”.
Вот почему многодетный отец решил разворошить старые бумаги и взыскать по возможности все возможные долги, чтобы снабдить красавиц всем необходимым для первого бала.
Сопя от негодования я смотрела на сумму.
- Поскольку дом - это единственное имущество, которое числится на вас, мы вынуждены будем забрать его, если вы не погасите долг.
Пристав старался вести себя сдержанно и беспристрастно.
- А если мы заплатим, но позже? - спросила я, стараясь найти лазейку.
Расставаться с деньгами ужасно не хотелось. Но еще меньше хотелось расстаться с домом! Или будем погашать частично в счет ренты?
- К сожалению, мадемуазель, это невозможно. Королевский суд постановил взыскать долг в полном объеме! - произнес пристав, заложив руки за спину. - И в кратчайшие сроки. Иначе, сами знаете, что будет… Так что в ваших же интересах этот долг погасить.
Я чувствовала, как мысленно
