он сразу же позабыл о нас с Лео и помчался окучивать очередную цель.
Девушки были и среди менеджеров, вот только интереса у Алекса они не вызывали. Первая – Наташа. Крупная, с задумчивым злым лицом, она больше походила на бой-бабу из свиты Морриган, чем на менеджера по продажам. Когда Алекс скуки ради подошел к ней, улыбаясь, как ебливая лиса, то удостоился лишь презрительного взгляда и короткого: «Пшёл нахуй». Да. Девчата с Окурка самые неприступные. На вторую – Танюшу, Алекс даже внимания не обратил.
Танюша Мельникова была зубрилкой. Она записывала все, что говорила Елена Андреевна. Её ручка без устали бегала по блокноту, когда рахит Юра изливался водой на тренингах по продукту. Она внимательно слушала рыжего Васю, которому девчата из отдела входящих дали кличку Таракан, и бомбардировала его вопросами на всевозможные темы. Таракан краснел, бледнел, но жажду знаний Танюши с грехом пополам удовлетворял, пусть и выглядел потом так, будто Танюша его заездила до полусмерти.
– Язык без костей, – восхищенно заметил Лео, когда лекция о бытовой технике неожиданно затянулась на час, потому что у Танюши скопились вопросы.
– Заебала, – хмыкнул я, наблюдая за скалящейся зубрилкой.
Выглядела Танюша под стать всем зубрилкам мира. Тощая, неопрятная, с жидкими сальными волосами, которые брали начало из середины её черепа и падали безжизненными прядями на плечи. Бледная, проблемная кожа, водянистые глаза и резкий голос. Единственное, что было в Танюше положительное – это её усидчивость и исполнительность. Она первой выучила и сдала на отлично все алгоритмы. Её ставила нам в пример Лена и Юля. От нее был без ума Таракан и все знающие из Москвы. Только среди своих она по-прежнему оставалась зубрилкой и выскочкой. Я к ней относился ровно, а вот остальных она бесила.
– Голлум ебаный, – влажно шипел Трубин, когда мы пошли на очередной перекур на полтора часа позже обычного. Всё из-за очередной череды вопросов Танюши.
– Почему Голлум? – равнодушно спросил я, делая глоток кофе.
– Потому что одно лицо, – пусть я и был с ним согласен, но просто так взять и согласиться с Трубиным не мог.
– Ты так-то тоже на персонажа «Властелина колец» похож, – ответил я. Лео, знавший о моем чувстве юмора не понаслышке, только головой покачал и еле заметно улыбнулся. Трубин, не чуя подвоха, тут же выпятил грудь.
– Да? А на кого?
– На Готмога.
– Кто это? – нахмурился Трубин. Лео, сдержав смешок, вздохнул и пояснил.
– Опухший орк в третьей части. Которого будто пчелы покусали.
– А… – Трубин покраснел, злобно на меня посмотрел, но увидев в моих глазах кристальный похуизм, сплюнул и отправился к своей компашке.
– Ты же тоже Мельникову недолюбливаешь, – с укором сказал мне Лео, когда Трубин ушел.
– Но оскорблять её зачем? Не все красивыми родились. А если обсираешь, так в глаза человеку скажи, – вздохнул я и махнул рукой. – Ой, отъебись. Не нравится он мне просто, вот и всё. Скользкий слишком.
Что-что, а своей интуиции я верил. И если сравнивать, кого я недолюбливал больше, то Трубин выходил на первое место. Было в нем что-то гадкое. Он пытался прибиться к сильным, не стеснялся шутить над кем смеялись, и постоянно отирался возле Головко. То за кофе ей сбегает, то очередь в столовой займет, то в перепланировке кабинета помогает. Типичный урод-жополиз.
Танюша на Трубина внимания не обращала. Да и вообще, предпочитала перерывы проводить в офисе, присев на уши рыжему Васе или пытая Чеканову, а если те сбегали от её назойливости, то предпочитала забираться в старое массажное кресло и сидела там полчаса, пока её не выгоняли другие. Кресло было Танюше велико и когда раскочегаривалось, то тощую тушку начинало бросать из стороны в сторону, а я грешным делом все ждал, когда раздастся жуткий хруст и ангелочек Настя на весь офис заорет, что кресло сломало человеку спину. Но шли дни, а Танюша так и продолжала трястись в кресле, жутко улыбаясь тем, кто случайно проходил мимо.
Среди остальных менеджеров я выделял и Антона Козленко. Пухлый и вечно улыбающийся, он почему-то вызывал у меня раздражение. Антон со всеми пытался подружиться, никогда никого не оскорблял и беспрекословно выполнял задания Орешка, когда ту вдруг оса за жопку кусала и мы отрабатывали алгоритм в тестовых звонках, где роль клиента играли сами менеджеры. И если Танюша брала прилежностью и усидчивостью, то Антон наоборот покорял доброжелательностью. Пусть остальные не замечали, но я сразу углядел в нём карьериста. Но карьериста хитрожопого и дипломатичного. А такие опаснее всего, потому что от них не знаешь, чего ждать.
– Тут каждый карьерист, – буркнул Лео, когда мы сидели с ним на обеде на лавочке под ивой и расправлялись с мини-пиццами.
– Не каждый, – парировал я. – Антон – да. Хитрожопый. Он будет скакать по головам, даже не удосужившись поинтересоваться, удобно ли тем, кто внизу. Мельникова тоже. Но она будет бить на исполнительность. Наверняка ты заметил, что она всегда первой бежит отвечать на тестах и руку тянет на любой вопрос?
– Заметил, – кивнул Лео.
– Верный признак того, что она хочет, чтобы её заметили. Пакостить не будет, но если её повысят, то вцепится в свое место намертво.
– А Трубин? – усмехнулся Лео. Я чуть подумал и пожал плечами.
– Частично. Он к Головко вон клинья подбивает. И правильно делает.
– А ты?
– И я карьерист, Леопольд, – Лео поморщился, но меня это не тронуло. – Только карьера для меня на втором месте.
– И чем ты брать будешь?
– Качеством работы. Мне эти дворцовые игрища даром не сдались. Зато продавать умею.
– А мне на карьеру плевать, – пожал плечами Лео.
– Знаю, – кивнул я. Он вздрогнул и удивленно на меня посмотрел.
– Знаешь?
– Ага. По тебе видно. Ты сюда пришел, чтобы дома не сидеть. Видать, жена запилила.
– Частично, – уклончиво ответил Лео и тут же напомнил о теме разговора. Как и всегда, когда речь заходила о его жене. – А остальные?
– Мелочь, – поморщился я. – Ваню деньги волнуют. Белый и Черный после универа. Пытаются место найти. Скорее всего сольются, когда работать сядем.
– С чего ты решил?
– Ты хоть раз сидел на звонках весь день? Когда только и делаешь, что отвечаешь на тупые вопросы клиентов, считая время до очередного перерыва.
– Ага.
– Вот. Поэтому ты сюда и пришел. Потому что знаешь, что тебя ждет. А они – нет. Для них сейчас это смехуечки. Полдня баклуши бьешь, полдня с девчатами в комнате отдыха трещишь. Алекс будет по течению болтаться. Он сюда от скуки приперся.
– Думаешь?
– Ага.
