парадокс не только советского производства и не только ХХ века. Допуски есть, были и будут всегда за некоторым исключением и это был досадный, но реальный факт.
М-да, искривление ствола есть, но в допустимых размерах, — констатировал маршал авиации, — товарищ Ломаев, насколько это скажется на стрельбе?
— Обычным солдатам на небольшом расстоянии не скажется никак, — твердо успокоил я его, — проблема маленькая, не зря автомат был выпущен с производства.
Кожедуб одобрительно угукнул и стал смотреть на стрельбу остальных участников. Все-таки это был состав «А», армейская спортивная элита. Здесь даже выстрел на шесть или семь считался неприличным результатом.
Маршал авиации, по-видимому, остался доволен, а потом потянул в штаб, в кабинет командира роты. Там, попив обязательный чай, в виду появления высокопоставленного гостя дефицитного из фонда командира роты. Кожедуб по стариковски неторопливо начал рассказывать о целях и масштабах его инспекционной поездки.
Как я понял это была его основная работа в рамках группы генеральных инспекторов. Очень внушительно и помпезно, и… очень неэффективно. Не зря это подразделение почти открыто называли «райской группой». И фактически создавалась она с довольно благой целью — спасать отставных военных от нищенской пенсии. Ну, и в конце концов, работу свою они выполняли.
А Кожедуб, выпив чаю с печенюжками, сопровождая это с занимательным экскурсом в деятельность генерального инспектора, плавно перешел к текущему положению:
— А на обратном путешествии заглянул в Вологодскую спортроту с очень важно целью.
Капитан Великанов зримо напрягся, а московский гость продолжал напрягать обстановку:
— В столице, не только в Министерстве, но и в Кремле очень интересуются неким прапорщиком Ломаевым.
Теперь уже я я видимо напрягся, а вот маршал авиации благодушно оглядывал нас. Интересно ему, что ли?
Глава 4
Картина маслом типа: «К нам едет ревизор». Причем уже приехал, на крыльце стоит, солдат допрашивает, а у нас еще ничего не готово. Или вот: в комнате мина, взрыв через 5 секунд. Если детонатор не убрать из мины, вы взорветесь. Ваши действия?
И по обоим вариантам в голове сумбур, заседает Дом Советов, а там четыреста комнат. Что делать, товарищ маршал авиации, не подскажите?
И у Великанова, и у меня был вид человека, хорошенько пристукнутого пыльным мешком по тыковке и от этого потерявшего не только мировоззрения, но и вообще забывшего, как его зовут.
От такой ситуации даже у такого довольно черствого человека, как у маршала авиации, по службе замкнутого не технике и грубоватым военным, проснулось нечто человеческое:
— Да не дергайтесь вы понапрасну, товарищ капитан. Вы тут совсем не причем, а ваше, откровенно скажем, низкое звание гарантирует спокойное существование. Вы же интересны, прежде всего, для Михаила Сергеевича, в позитивном аспекте. СССР выходит из железного занавеса, надо связываться с внешним миром. И тут наш генсек вспомнил вас, товарищ Ломаев, и ваше победоносное выступление в ГДР уже в прошлом году.
— Так он вроде бы он негативно отнесся к той гонке? — осторожно спросил я, опасаясь остаться в дураках. А то этот Горбачев… Сегодня так, завтра эдак, а виноват будешь ты.
— А-а, — небрежно сказал Кожедуб, но продолжать не стал, показав на отвернувшегося командира рота. Все понятно, Великанову он не доверяет. Тема-то очень острая, критика главы государства. При Сталине с легкостью расстреляли, при Брежневе также легко отправили на пенсию с эффектом отправки в подземелье. Горбачевские времена стали вегетарианские, но от должности все равно отстранят, если кто донесет.
А донесут все равно, даже может тот же Великанов. Не финансовые причины, так идеологические или личные. Поэтому Кожедуб перешел на тему перспективного будущего:
— В декабре месяце в ФРГ состоятся зимние спортивные игры. Эксклюзив, будут по пять человек на каждый вид спорта: лыжные гонки, биатлон, слалом и скорее все. Ты должен выступить лидером в биатлоне от СССР и обязательно выиграть. Это настоятельная просьба генерального секретаря ЦК КПСС.
И он потребовал от меня, видя, что я тебя неплохо знаю и еду на Русский Север, проведать некоего Ломаева и посмотреть на его материальный и моральный уровень. Если что — помочь. Товарищ капитан, вы, как лицо заинтересованное и в то же время нейтральное, должны мне помочь. А ты, Ломаев, прислушивайся и мотай на гипотетический ус. И нечего тут скромничать! Государство требует от тебя много и ты вправе ответно много получать.
Кожедуб задумался, потом задумчиво сказал:
— Комроты, писать надо будет много, это я тебе обещаю. Есть у тебя в штабе надежный молчаливый человек с хорошим почерком?
Великанов задумался. Сейчас ему предстояло за кого-то поручиться перед самым маршалом авиации. И если тот его подкузьмит, Кожедуб, пусть он только генеральный инспектор, то есть практически в отставке, но пнет одним мизинцем и его уже будет в армии делать нечего. Придется отправляться в дворники на гражданке.
Потом его лицо посветлело. Нашел нужную кандидатуру!
— Товарищ маршал авиации! — отрапортовал он, — есть такой человек в штабе — лейтенант Скворцов. Правда, почерк у него не самый лучший, но кремень человек.
— Ладно, — согласился Кожедуб, не думая, — ты предложил, тебе и отвечать. Веди!
Надо было видеть в этот миг лицо Великанова, когда тот на всякий случай прятал его от маршала авиации. Словно он что-то грязно антисоветское сказал и ему идти в военный суд.
Но лейтенант Скворцов он призвал, и теперь мы сидели уже вчетвером. Между прочим, Кожедуб даже и не думал его пугать и предостерегать. Не его уровень, пусть этим занимается командир роты, это его подчиненные.
Нет, он сразу занялся перспективным планом моего будущего:
— Жилище, — диктовал он, — тут сделаем так: для спортсменов состава построить новое здание из расчета одна комната на два человека. А для неоднократных призеров золотых медалей. Их ведь у вас сравнительно немного? Та-ак, жилищный вопрос мы решили.
Я, честно говоря, думал хотя бы поговорят об командирах спортроты, наверняка ведь у них тоже с квартирами туго. Но нет, перешли к другим вопросам.
Продовольственный вопрос решили просто — выделили дополнительный ресурс, одновременно ужесточили подход к кандидатурам на увеличенные пайки.
Я думал, люди хотя бы негромко будут роптать, но Великанов сделал просто — собрал открытое партсобрание, где наряду с другими записными ораторами выступил и разъяснил, что спортсмены имярек хорошо выступают и нуждаются в дополнительном сбалансированном пайке. И ведь, гад такой, в качестве примера привел меня.
Если я и хотел возразить, то после этого просто
