Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
А ведь, пожалуй, она не решилась бы окончательно и бесповоротно расстаться со Стасом, если бы не приехала сюда. Если бы не вспомнила себя прежнюю, беззаботную, если бы не разговаривала со старыми бабушкиными подругами, чувствуя общую атмосферу доброты и понимания, чего никогда не чувствовала со Стасом.
– В этом тебе никто не советчик, девочка моя. – Старая женщина ставила на стол баночки с вареньем, печенье, конфеты. – Ты только не торопись. Не делай сгоряча того, чего потом нельзя исправить.
– Ладно, бог с ним. Как вы живете, Антонина Ивановна?
– Без твоей бабушки мне, конечно, плохо, – наконец уселась старушка. – Столько лет прошло, а я никак не привыкну, что ее нет. Мы ведь с ней и в школе вместе учились, и в институте. Да ты знаешь.
Лина кивнула, она знала, какими близкими были старые подруги.
– Всю жизнь бок о бок. А так, конечно, грех жаловаться. Глаза видят, ноги ходят. Скриплю, Линочка.
Они молча подняли рюмки с темной наливкой.
– Царствие ей небесное.
– Царствие небесное, – повторила Лина.
– Она вовсе не собиралась умирать.
– Ну, наверное, никто специально умирать не собирается.
– Да нет. По-разному бывает, – не согласилась Антонина Ивановна. – Мы в последний вечер с ней засиделись. Я печенье испекла, зашла днем ее угостить, а просидела до вечера. Она меня даже провожать пошла, до полпути. Вечер очень хороший был, морозило, но не сильно. Звезды. Снег под ногами искрился. Кто бы мог подумать… Она на следующий день хотела фотографии напечатать, у нас тогда цифровую печать по дороге к супермаркету открыли. Она мне еще пыталась снимки в окошке на фотоаппарате показать, но я не разобрала ничего. Мелко.
– А где сейчас тот фотоаппарат, не знаете? – заинтересовалась Лина. Ей вдруг очень захотелось посмотреть на последние бабушкины снимки.
Тогда она еще не знала, что Кости уже нет в ее жизни, фотографировала бабушку у разломанной вчерашней грозой раскидистой яблони-китайки. Бабушка рассказала, что накануне была немыслимая гроза и молния расколола яблоню почти пополам.
– Откуда же мне знать, Линочка? Наверное, твои мама с папой забрали.
Нет, родители фотоаппарат не забирали, иначе отдали бы его Лине. «Надо найти, – решила она. – Найду фотоаппарат и снимки перекину в компьютер.
В тот вечер она не вспомнила про него, и бабушка забыла сунуть его Лине в сумку. Тогда Лина была уверена, что жизнь кончилась, а бабушка страдала за нее и боялась.
– Когда утром ко мне Клавдия прибежала, я поверить не могла. Она-то, Клавдия, видно, что-то почувствовала, раз в запертый дом войти решилась.
– Бабушка ей всегда ключи оставляла.
– Это ведь она бабушку обнаружила, Клава.
– Я знаю.
– Вот так, заснул человек и не проснулся. Клавдия-то почувствовала, а я нет, – вздохнула Антонина Ивановна. – Хорошим человеком твоя бабушка была, люди около нее отогревались. Та же Клава. Она после смерти Полины совсем нелюдимой стала. И раньше-то была не слишком приветливая, а нынче совсем сычиха сычихой.
– Сережа у вас теперь большое начальство.
– Начальство. Говорят, сейчас все ему принадлежит, и завод, и земля, все. Знаешь, Линочка, советская власть идеальной не была. И идиотизма много было, и вранья, и показухи, но до такой подлости, чтобы прикарманить народную собственность, коммунисты все-таки не додумались. Я этого слова, бизнесмен, слышать не могу. Разве это бизнес? Вот Сережа Овсянников у нас «бизнесмен», государственный завод в свой карман положил. Даже Клавдия, и та людей стесняется, а ему хоть бы что. А ведь мальчишкой хорошим рос, кто бы мог подумать… Теперь еще и во власть полез. А народ за него голосует, за бессовестного.
Лина засиделась у бабушкиной подруги. Пообедали, потом снова пили чай. Домой она вернулась уже под вечер.
Самой большой Тамариной ошибкой было решение явиться к тетке Клавдии.
К Лининой соседке она отправилась сразу, как приехала. Думала, обрадуется бабка, а получилось черт-те что. Та смотрела с недоумением и губы поджимала. Но принесенный торт все-таки ела и Тамару чаем поила. Даже варенье поставила, вишневое, только что сваренное.
Впрочем, Тамара должна была это предвидеть, тетка Клавдия не Лина и не бабушка Линкина Полина Васильевна. Те бы лишних вопросов не задали, и зачем она явилась, если до сих пор никогда не приходила, не спросили бы. Клавдия тоже не спросила, только сразу заявила, что, если Тамаре нужен Сережка, она ничем ей помочь не может. К нему не ходит, а когда он явится, не знает.
Тамара попыталась выспросить, какая кошка пробежала между сыном и матерью и почему тетка Клавдия в сыновний особняк не наведывается, но ничего у нее не получилось. Старуха в людях разбиралась не хуже самой Тамары и все ее хитрости сразу раскусила. Ну и черт с ней.
А с Сережей встретиться необходимо немедленно, сегодня же. Можно опять пойти к Клавдии, объяснить, что сыну угрожает настоящая, реальная опасность. Но это в самом крайнем случае, Клавдию Тамара побаивалась. Мало кого она боялась, а мать Серегину опасалась.
Тетка Клавдия мало с кем по-соседски ругалась и голос почти не повышала, но сразить могла насмерть, причем всего несколькими словами. Один случай Тамара помнила хорошо, хоть и была тогда совсем маленькой. У молодой соседки умер ребенок. Умер, конечно, по собственной соседкиной глупости, молодая мамаша недоглядела, отпустила крошечного мальчишку сырой холодной осенью гулять в легкой курточке. Мальчик простудился, а мамаша опять-таки по собственной глупости долго не вызывала врача, пока наконец мальчишку не увезла «Скорая» с температурой за сорок. В больнице ребенок умер, а непутевая мать почти тронулась рассудком, каждый день ходила на кладбище и таяла на глазах. Конечно, соседи ее осуждали, но и жалели. И только Клавдия, встречая несчастную бабенку, не забывала напомнить, что та сама собственное дитя загубила. А теперь убиваться нечего.
Тамара никогда не запомнила бы эту историю, если бы мама с бабушкой потом долго между собой не ругали Клавдию. И мать, и бабка за словом никогда в карман не лезли, да и деликатностью, это Тамара уже позже поняла, никогда не отличались, но жестокость Клавы Овсянниковой потрясла даже их.
Тамара перекусила купленными вчера блинчиками с творогом, подкрасила ресницы и губы, покрутилась перед зеркалом в очень шедшем ей сарафане и осталась довольна. Бабка считала, что сарафан слишком уж ее обтягивает, а Тамаре нравилось. Ей есть что показать, слава богу. Не то что Линке. Была тощая, такой и осталась.
К вечеру изнуряющая жара спала. Нужно вечером огород полить, напомнила себе Тамара. Раньше ее злило, что бабка, кроме овощей, ничего не сажает. У Лины в саду цветов было много, и Тамаре хотелось иметь такие же. Сейчас она соглашалась, что от цветов одни хлопоты, а толку никакого.
Новый Сережин дом находился недалеко, на соседней улице. Тамара, конечно, почти каждый вечер мимо особняка из красного кирпича прогуливалась, но Сергея ни разу не видела, а позвонить в звонок на глухом высоченном заборе так и не решилась. Даже странно, раньше она никогда особой робостью не отличалась.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
