труднопредставимых процессов; боги являли собой воплощения друг друга и части тела друг друга; одно божество могло иметь множество ипостасей и т. п. Что же касается гераклеопольской теокосмогонии, она предельно лаконична и понятна. В ней говорится о единственном боге-творце, которым, безусловно, является Солнце (бог «восходит в небо», «творит дневной свет» и движется по небу). Сам акт творения тоже представлен без философических изысков. Бог «изгнал жадность вод» – т. е. положил конец изначальному водному хаосу Нуну, – после чего «создал небо и землю», а также и прочие элементы бытия. Как именно создал, текст умалчивает.
Из «Поучения…» можно было бы сделать вывод о том, что гераклеопольцы не слишком заморачивались сложными философскими размышлениями о сотворении мира. Но следует иметь в виду, что этот текст преследовал совершенно другие задачи. Хети III учил сына управлять государством в качестве единоличного владыки. И он приводил ему в пример единого бога-творца, который, создав мир, единовластно управляет им. Рассуждения о многочисленных ипостасях этого бога и о его сложных «воссуществованиях» были бы здесь «оффтопичны». Надо думать, жрецы Гераклеополя обсуждали эти вопросы, но до нашего дня их труды не дошли. Возможно, археологи еще порадуют нас новыми находками на эту тему.
В городе, который египтяне называли Шмун, а греки позднее окрестили Гермополем, были свои представления о сотворении мира. Главным богом здесь почитался Тот (греки отождествляли его с Гермесом). Он имел голову ибиса, ведал разного рода знаниями и магией и покровительствовал писцам. Слюна бога обладала целебными свойствами. Насколько известно авторам настоящей книги, медициной Тот специально не занимался, но по крайней мере один раз использовал слюну в лечебных целях. В «Книге мертвых» говорится, что, когда Око Ра «было больным в оплакивании своей пары, Тот плюнул на него»{78}.
Однако к космогонии Тот прямого отношения не имел. Жители (или, что более вероятно, жрецы) Гермополя утверждали, что в изначальном хаосе существовала некая Огдоада – восьмерка богов, призванных упорядочить мироздание. В Огдоаду входили четыре божественные пары – четыре стихии, из которых должен был возникнуть упорядоченный мир. С Нуном и Наунет мы уже знакомы – они олицетворяли первобытный океан. Хух и Хаукет олицетворяли бесконечность пространства, Кук и Каукет – мрак, а Амон и Амаунет – невидимое (напомним, что и в Фивах главный бог города Амон поначалу не имел отношения к солнцу и имя его переводилось как «скрытый»). У мужских богов были головы лягушек, а у их божественных напарниц – головы змей.
Каким образом Огдоада сумела упорядочить первичный хаос и сотворить обитаемый мир с центром в Гермополе, до сих пор толком не известно. Сохранились отрывочные сведения о том, что из первичного океана на территории будущего Гермополя поднялся первый холм. На холме расцвел лотос, а из лотоса появился бог-ребенок с пальцем у рта. Этот ребенок и стал прародителем богов и людей, причем люди появились из его глаз – возможно, из слез, подобно тому как первые люди Гелиополя появились из слез бога Ра{79}. Но почему заплакал божественный ребенок – никому сегодня не ведомо.
Существует и версия, согласно которой на первом гермопольском холме в начале времен появилось яйцо. Сведений о том, кто его снес, не сохранилось. Но из яйца вылупился бог Ра, который произвел на свет остальных богов. Достоверность этой информации подтверждается текстами, сохранившимися на стенах гробницы Падиусира (Петосириса)[38], жившего в IV веке до н. э. главного жреца храма Тота в Гермополе. О Падиусире там говорится:
Охватил ты своей заботливой рукой большой
старый (?) сад,
который затоптало множество людей.
Место, где появился Ра в первый раз, когда земля
была окружена Нун,
место рождения всех богов, с начала появления после Ра,
т. к. появилось все появившееся (именно) там{80}.
О том, что Ра появился в этом месте именно из яйца, текст умалчивает. Но ниже упоминается некое священное яйцо, половина которого была захоронена здесь же. Неуважительное отношение к месту погребения яйца привело к печальным последствиям: «не было хорошо Египту из-за этого». Так что речь, вероятно, идет о яйце, давшем жизнь великому богу-Солнцу. Сам Падиусир в тексте говорит:
Я окружил своей заботливой рукой большой старый (?) сад,
по которому ступал всякий сброд,
потому что это дом покоя всех богов с начала времен.
Это место, которое попрали жалкие людишки.
Затоптали его пришлые гады.
Они съели плоды с его деревьев.
Утащили его тростник в хижины пришлых гадов.
Волнения произошли из-за этого во всей земле,
не было хорошо Египту из-за этого,
потому что половина яйца захоронена в нем{81}.
Вероятно, старания Падиусира по благоустройству места захоронения половины яйца оказались достаточными. После смерти жреца Египет пребывал в состоянии сравнительного мира и благоденствия, в какой-то мере нарушенного лишь римским завоеванием, случившимся примерно два с лишним века спустя.
Что касается членов Огдоады, они уже не могли защитить ни Египет, ни родной Гермополь. Известно, что, завершив свои труды, члены восьмерки отправились на холм Джеме (Чеме) в Луксоре, где и умерли. Там же их и погребли{82}.
Своя космогоническая система была и в городе Уасет, который греки называли Фивами. Его жители считали демиургом своего давнего покровителя Амона. Напомним, что имя это когда-то переводилось как «скрытый», или «невидимый», что не очень характерно для светила, тем более дневного. Но со временем культ Амона слился с культом солнечного бога Ра, и Амон стал полноценным солнцем и столь же полноценным демиургом. Рассказ о его деяниях сохранился в «Гимне Амону», который был создан в период между XVIII и XVI веками до н. э. Гимн записан на статуэтке, хранящейся в Британском музее, но текст частично поврежден. Однако фрагменты его удалось восстановить по «Каирскому гимну Амону-Ра» с папируса «Булак XVII»[39]. В объединенном тексте об Амоне говорится:
«[Тот, кто сотворил людей и создал животных, владыка существующего], создавший деревья плодоносные, из очей которого вышли, [травы] все… Образ прекрасный, созданный Птахом. Отрок благой любви, которому поклоняются боги. Давший жизнь дольним, сотворивший горняя, тот, кто умиротворяет Обе земли, [когда он странствует по небу]. Ра – царь Верхнего и Нижнего Египта, [правогласный, глава] Обеих земель, великий доблестью, владыка, внушающий почтение, [властитель, сотворивший землю всю, славный замыслами более, чем бог любой (другой)…]».
Из текста не вполне понятно, кто же, собственно, вышел из очей бога, но из других источников, в частности из папируса «Бремнер-Ринд», мы знаем, что здесь имеются в виду люди. Вызывает некоторое недоумение и тот факт, что Амон (ниже он будет назван творцом богов) – сам не более чем «образ, …созданный Птахом». Но это – проникшее в текст влияние мемфисской теологии. В остальном же Амон представлен как полноценный демиург: «[Творец богов, поднявший] небо и утвердивший землю», «[владыка бесконечности, творец] вечности», «Владыка лучей, творец [света…]».
Кстати, Амон, подобно Птаху, творил с помощью слов: «Ты рек слово – и воссуществовали боги». Что же касается людей, то Амон (воплотившись в Атума) не только сотворил их, но и создал человеческие расы: «[…Атум, творец людей, которых он разделил по облику их], давший (им) жизнь и [отличивший одного от другого по цвету кожи…]»{83}.
Еще один гимн, в котором воспеты деяния Амона на ниве космо- и теогонии, – это так называемый «Лейденский гимн Амону-Ра», созданный в XIII веке до н. э. и получивший свое название по месту хранения папируса. Фиванцы, как и остальные египтяне, считали, что земля возникла на основе первого холма, поднявшегося из вод Нуна. Холм этот, естественно, находился на территории, которая позднее стала их родным городом. В «Лейденском гимне Амону» говорится:
Своевременнее (первоначальнее) Фивы[40], чем любой город,
вода и суша были в ней в первый раз.
Пришел
