она обернулась. Это было настолько резкое движение, что я слегка пошатнулась, перестраиваясь в ожидании удара. Но она не двинулась в мою сторону. Она просто смотрела. Вблизи я могла различить морщины на ее лице. Мудрость ее глаз.
— Я вижу тебя, — сказала она.
— Разве это имеет значение? — ответила я.
Она издала злобный смешок.
— Скорее всего, нет. Забавно, что я всю жизнь заглядывала в будущее и никогда не думала, что мой конец наступит от рук одного из вас, гребаных культистов. Что ж, я не из тех, кто борется с судьбой. — Она скривила губы. — Но я буду бороться с тобой.
Я лучше знала, что нельзя недооценивать колдунью, даже ту, что выглядит такой неугрожающей. Я отпрянула в сторону, прежде чем она успела нанести удар, — вспышка света в ее руках метнулась в мою сторону и, ударившись о травянистую землю, наполнила ноздри жгучим запахом.
Но магия или нет, это был легкий бой. Я обвила ее нитями, скользила по воздуху, уклоняясь от каждого ее удара, и прошло всего несколько минут, прежде чем я оказался у нее за спиной, обхватив ее за шею. ЩЕЛЧОК, Моя нога выбила ее из-под ног, вывернув колено до отказа. Она издала крик боли. Я не дала ей упасть, крепко прижав ее к своей груди.
Я не должна была колебаться.
И все же я не могла не спросить, прижавшись лицом к ее седым жилистым волосам:
— Почему? Почему ты помогаешь ему?
Она усмехнулась.
— Можно подумать, что дитя твоей богини понимает, что мир выглядит ужасно по-разному в зависимости от того, где ты стоишь. Или, может быть, они забрали твои глаза, чтобы ты этого не видела. — Она повернула голову, чтобы посмотреть на меня. Я почувствовала ее улыбку, ядовито-сладкую. — Сколько тебе было лет? Четыре? Пять?
Я не ответила, и, возможно, только мое молчание подсказало ей, а возможно, ее магия нашла ответ, от которого отказались мои губы.
— О, ты был поздней, — рассмеялась она. — Неудивительно, что ты так презираешь…
Я провел лезвием по ее горлу. Ее кровь была теплой и соленой на моем лице. Ее последние вздохи были похожи на журчание восходящего ручья.
Я позволила ей упасть на землю, и сухая грязь впитала багровый цвет, как долгожданный дождь.
ГЛАВА 5
Вампиры сразу заметили, что провидицы нет — видимо, старуха не часто уходила по ночам одна. Я наблюдала за их поисками. Поначалу они были раздражены. Мой Обитраэн был беден, но я могла уловить фрагменты — проклятия прорицателей, что старуха оказалась такой рассеянной. Они думали, что она заблудилась и просто поздно вернулась.
В конце концов он вышел.
Если остальных раздражало ее отсутствие, то он был в ярости. Когда он появился, все остальные замолчали. Он потребовал, чтобы ее искали, немедленно, и не останавливались, пока не найдут.
Они так и сделали. Прошла ночь.
Я ждала еще одну ночь. Еще одну. Поиски продолжались. Вспышка ярости завоевателя перешла в постоянное кипение, очевидное даже с моего дальнего расстояния и исходившее от него, как пар от раскаленных углей.
Проходили дни. Они все больше волновались. Им нужно было двигаться дальше. Но он не хотел идти без нее. Я видела, как каждую ночь, каждые несколько часов, когда их поиски оказывались безрезультатными, он выкрикивал команды своим людям. Но все уже знали, что провидица не вернется.
Это, решила я, был идеальный уровень отчаяния.
Неподалеку отсюда находился город — возможно, «город» был бы слишком щедрым словом. Скорее, это было небольшое скопление торговых лавок и зданий. Один постоялый двор, несколько рыночных лавок, водопой. В сумерках я отправился туда, заказал выпивку и стал ждать.
В конце концов, как я и знала, вампиры появились. Двое из них — похоже, пешие солдаты. Они пришли расспросить бизнесменов об их провидице, не проходила ли она мимо.
Я сидела и потягивала вино на своем видном месте, прямо на краю улицы.
Втайне я наслаждалась вином. Мы не часто пили его в Крепости, учитывая, как оно действует на чувства. Однако это было то, что должен был пить обычный путешественник, так что я тоже пила его. Я делала лишь крошечные глотки, едва позволяя напитку коснуться языка.
Бармен не был сговорчив, что не понравилось солдатам. После жаркой перепалки, которая ни к чему не привела, они отпустили его, и он, задыхаясь, отступил к стене. Они смотрели друг на друга — я чувствовала их взаимное разочарование, а еще сильнее — их страх перед тем, что они найдут, когда вернутся в лагерь с пустыми руками.
И тут я почувствовала на себе их взгляд.
Я сделала еще один глоток вина, казалось, не обращая на них внимания. Но я не двигалась. Не уклонилась от их взгляда. Я позволила им смотреть прямо на меня — на меня, и на мою повязку, и на мое платье, которое так подходило провидице Акаэи.
Запомните меня, солдаты, подумала я и улыбнулась сама себе, пока они не ушли.
В большинстве случаев моя необычная внешность только усложняла дело. Разумеется, я была рада предложить богине свои глаза. С годами она лишила меня мизинца на левой руке и вытравила несколько шрамов на коже живота. Все это я отдала ей безвозмездно, и для меня было большой честью позволить, чтобы мое почтение к Акаэи так надолго запечатлелось в моей плоти. В этом тоже есть странное родство между мной и моими сестрами — мы все превратили себя в нечто чуждое внешнему миру, навсегда заклеймив себя как Арахессен.
Хотя с точки зрения логистики иногда быть столь заметной меткой… имело свои проблемы. Мы выделялись. Трудно было сохранить хоть какую-то маскировку. Глаза, в конце концов, обычно быстро выдавали нас.
Так что то, что на этот раз моя внешность сработала в мою пользу, было приятным изменением ситуации. С того момента, как меня увидели Кровнорожденные солдаты, они сразу поняли, кто я такая.
Мне оставалось только ждать, когда они вернутся за мной.
Я сняла себе комнату в гостинице, которая была наименее безопасным местом, которое я только могла выбрать, — прямо в передней части, с большими окнами, которые я оставила незакрытыми. Трактирщик даже не попытался остановить моего потенциального похитителя. Я не винила его за это. Какая-то ошибочная попытка благородного рыцарства не стоила того, чтобы отдать свою жизнь.
Вампир не постучал, прежде чем открыть мою дверь. Что бы он с ней ни сделал, шаткий кусок дерева распахнулся с ГРОХОТОМ, а
