бы хотела прямо здесь и сейчас прибрать мое бренное тело к земле… не будь я уже в оной.
Не желая вдаваться в кровожадные подробности плана ненасытного гербария, я поспешила встать и отойти подальше – и тут же едва не налетела на высокую, словно сбитую из плотного тумана, фигуру мужчины.
– Изви… – окончание фразы застряло где-то между здравым смыслом и селезенкой с чутьем на неприятности.
Инстинкт самосохранения и вовсе потребовал немедленно вернуться к злокозненному гербарию. И, признаюсь, в тот момент я была с ним полностью согласна. Потому как совершено не рассчитывала внезапно оказаться прямо посреди толпы бесплотных душ с белесыми слепыми глазами на сером, без единого намека на живой румянец, лице.
Нет, разумеется, спускаясь в Закраину, я прекрасно понимала, что меня здесь встретят отнюдь не рыбки с котиками. Откровенно говоря, надеялась, что вообще никто не встретит. И никто никогда не узнает, что в мертвых землях по случайному стечению обстоятельств заплутала живая душа. Но уж точно не рассчитывала, что удача покинет меня быстрее, чем котики жрут рыбок!
Наивная.
– Драная белладонна, – тихонько выругалась я, аккуратно убирая свою неразумную душу подальше с траектории блуждания неприкаянных сущей.
И лишь спустя минуту борьбы с паникой и безысходностью я вдруг осознала, что эти души отнюдь не неприкаянные. И не блуждают они вовсе, а целенаправленно плывут по одному на всех, видимому лишь им, пути, который вел их к огромному, с дом высотой, подвесному изумрудному мосту над залитой янтарным туманом пропастью. И прежде чем я это осознала, мне вдруг нестерпимо захотелось попасть по другую сторону моста. В пока не знакомое, но уже такое притягательное место, утопающее в медовых лучах предзакатного солнца и изумрудном, словно сочная весенняя листва, свете. В место, от которого веяло спокойствием и безмятежностью, теплом и уютом, любовью и безусловным принятием.
Мне даже не нужно было двигаться – воздух сам подхватил мое бесплотное тело и увлек вместе со всеми прямо к мосту.
Воспоминания постепенно стирались, размывая грань между разумом и сном. Тело быстро наполнялось легкостью, упоительной негой и сладким предвкушением скорой встречи. И совершенно не важно, с кем и где произойдет эта встреча. И если она будет хотя бы вполовину такой же восхитительной, как ощущения, идущие от моста, – я ни за что ее не упущу!
Вот бы показать всю эту красоту сестренке и… Неожиданный шип воспоминания пронзил грудь острой болью, от которой бесплотное тело свело страшной судорогой.
– Аля, – прошептала я, согнувшись в три погибели.
Нет, нельзя поддаваться! И идти мне туда тоже нельзя.
О Лафия, но как же хочется! И кто сказал что нельзя? Может, мама сейчас именно там с нетерпением меня ждет? И от долгожданной встречи с мамой меня отделяет всего несколько шагов? Всего несколько шагов от возможности увидеть ее светлую улыбку, счастливо улыбнуться в ответ, крепко обнять и больше никогда не отпускать… разве в целом мире что-то может быть желаннее?!
По телу хлынула новая теплая волна, больше прежней. Ярче, вожделеннее. Я уже практически себе не принадлежала, послушно следуя за влекущим по мосту потоком. И от всей души желая заглушить тихую ноющую боль в груди.
Еще немного – и я перейду на ту сторону.
Подожди меня еще совсем чуть-чуть, мамочка, и мы воссоединимся. И больше никогда не расстанемся.
Грудь снова пронзила острая боль.
– Помогите, – прошептала я, корчась от боли. – Кто-нибудь.
Внезапно в живот ударил тяжелый белый снаряд, заменив острую боль на еще большую, но уже тупую. Я даже удивиться не успела, не говоря уже о том, чтобы как-то среагировать, а мое тело, подчиняясь инерции удара, уже вовсю летело назад, подальше от моста.
Перевернувшись несколько раз, я скатилась в мягкий овраг и затихла, прислушиваясь к телу. Боли не было. Как, впрочем, и сладкой неги, к которой, если честно, я уже успела привыкнуть. Но, слава Темной Лафии, мне все-таки удалось вырваться из этого чарующего плена. Хотя и не совсем понятно, как именно мне это удалось.
К счастью, ответ не заставил себя долго ждать.
– Уходи отсюда!
Я испуганно оглянулась в поисках источника знакомого голоса и обомлела: прямо передо мной во всей своей красе и грации стоял наш семейный фамильяр.
– Сеймур? Какими… дорогами? – с трудом сглотнув, поинтересовалась я, не в силах оторвать взгляд от его вздыбившейся жемчужной шерсти, в которой то и дело потрескивали серебристые искры.
– Окольными, – тяжело дыша и удерживая переднюю правую лапу на весу, ответил кот. – Ты о чем думала, когда в Закраину спускалась, окаянная? – проявил весь набор дружелюбия и участия фамильяр.
– Да уж явно не о тебе, помпон с усами, – в тон ему огрызнулась я и отвернулась: не хватало еще, чтобы мне читал нотации кот, чей пушистый зад я видела чаще, чем свое отражение.
– Тебя здесь быть не должно… – начал было Сеймур, но вдруг его голос натужно захрипел. Кот умолк и с силой затряс головой.
Я бросила злой взгляд на фамильяра. И поделом! Когда нам с Алей очень нужна была поддержка, этот шерстяной зародыш рассосался в космическом пространстве, и поминай как звали! А вот как совет ценный дать, так поди ж ты, даже в Закраине меня нашел!
– Закраина открыта для посещений, – раздраженно бросила я и отвернулась.
– Уходи отсюда. Немедленно! – просипел кот. – Тебе нельзя здесь быть.
– Как и тебе! – не сдержав эмоций, напустилась я на фамильяра. – Ты вообще сейчас должен быть с Алей и… с мамой? – фраза еще не закончилась, а у меня внутри все сжалось от ужасающей догадки.
Просто так фамильяры по Закраине не разгуливают. В Мертвом мире у них могут быть только две задачи: либо поручение хозяина, либо…
– Ты ее сопровождаешь? – глухо спросила я, до конца не определившись, хочу ли услышать ответ.
Сеймур открыл рот, но вместо звука из его горла вырвалось хриплое ворчание. А потом он отступил и яростно отряхнулся, словно хотел сбросить с себя что-то постороннее, тяжелое.
– Я фамильяр Вольры.
Я раздраженно фыркнула: зачем говорить столь очевидные вещи? Или я в его глазах не только безрассудная, но ко всему прочему еще и туповатая? Мило. Но не оригинально.
– Но еще я фамильяр рода Дишел и… – голос фамильяра снова охрип, – я не могу… я должен… Прошу, Мирабель.
