Но бессмертная голова всё не умирала, поливая ядом траву и вращая налитыми кровью глазами. И Гераклу пришлось закопать её в землю, а сверху завалить огромным камнем.
Так закончилась эта славная битва. После этого Геракл окунул наконечники своих стрел в ядовитую кровь Лернейской Гидры. С тех пор любое ранение, причинённое ими, становилось смертельным.
Напоследок победитель собрал несколько отсечённых голов и вместе с верным Иолаем покатил в колеснице в Аргос, чтобы сообщить царю Эврисфею о том, что и это его приказание выполнено.
Стоит ли говорить, что аргосский правитель даже взглянуть не осмелился на доказательства этой победы. Едва завидев Геракла, он завопил с порога своего дворца, чтобы тот не медля ни часа отправлялся добывать ему Эврима́нфского вепря.
Вот какие неудачные цари бывали даже в древнем мире!
Эврима́нфский вепрь
Вепрями называли крупных кабанов. Но тот, которого Гераклу поручено было поймать и доставить в царский дворец, был не просто крупным, а гигантским. Он разорял поля местных крестьян – вытаптывал посевы, истреблял почти весь урожай, глубоко разрывая своим рылом землю, и даже ломал плодовые деревья. Жителям подножия Эвриманфской горы грозило полнейшее разорение, и не было среди них никого, кто бы мог избавить сограждан от ненасытного чудовища.
Кабанью кожу, покрытую густой щетиной, невозможно было пробить ничем, и всякого, кто попадался ему на пути, злобный зверь рвал острыми клыками и топтал тяжёлыми копытами.
Не тратя время на отдых, Геракл отправил домой Иолая, зашвырнул в колючие терновые кусты ядовитые головы, чтобы кто-нибудь случайно не наткнулся на них и не отравился, и побрёл в сторону гор, где обитал вепрь.
Добравшись до Эвриманфской горы, он начал взбираться по склону, но вдруг остановился, удивлённый необычным зрелищем: сверху навстречу ему с оглушительным топотом неслось целое стадо странных существ – на лошадиных туловищах вместо головы торчала по пояс человеческая фигура!
«Так это же кентавры!» – сообразил наш герой. Он много слышал о них, но никогда не видел живьём.
Весь табун проскакал мимо и свернул в сторону густой рощи. Геракл пошёл следом и вскоре вышел на поляну, где увидел нескольких кентавров, мирно жующих сорванные с веток листья.
Один из них, с весёлым лицом и заострённой бородкой, заметил незнакомца и поскакал в его сторону. Геракл на всякий случай положил руку на рукоять меча, но кентавр дружелюбно его приветствовал и пригласил следовать за ним.
Они дошли до хижины, больше похожей на хлев, сложенный из грубо обтёсанных камней. Гостеприимный хозяин, которого звали Фол, угостил Геракла жареным окороком и фруктами, причём сам ел сырое мясо, отрывая голыми руками куски оленьей туши.
Узнав, куда и зачем направляется его гость, он радостно воскликнул:
– Ну, наконец-то! Этот вепрь и нам не даёт жить спокойно. Ты пока ешь, отдыхай, набирайся сил.
Геракл поблагодарил его и попросил дать ему воды.
– А зачем держать воду в доме? – удивился Фол. – Мне и налить её не во что. Хочешь напиться – скачи к роднику, до него всего несколько вёрст… Ах да, я забыл – ты ведь ходишь на двух ногах… Тогда могу предложить тебе отличного вина. Тут на днях сам бог веселья Диони́с преподнёс нам целую бочку, так что это даже не вино, а священный напиток! Только надо будет зайти в хижину старого кентавра Хиро́на. Его, думаю, сейчас нет дома, но бочка стоит там – открывай и пей!..
Кентавр явно лукавил. Дело в том, что ему и его сородичам нельзя было касаться вина без разрешения старейшего кентавра, а поскольку на Геракла этот запрет не распространялся, сластолюбивый Фол рассчитывал добыть желанную влагу руками пришельца.
Геракл, конечно, ни о чём таком не догадывался и с благодарностью принял предложение. Когда они, захватив с собой еду, пришли в полуразвалившуюся лачугу Хирона, гость вышиб дно у бочки, стоявшей посредине – и началось пиршество. Посуды у кентавров не было, так что Геракл зачерпывал вино горстью, а довольный Фол лакал прямо из бочки.
Всё бы ничего, но хмельной аромат почуяли и все остальные кентавры. Стуча копытами, они всем табуном устремились на запах, решив, что запрет на священный напиток снят. Но когда первый из них увидел, что Фол пирует на пару с чужаком, он поднял возмущённый крик – ведь это вино принадлежало всем кентаврам!
Услышав его, остальные кентавры в гневе обрушили на хижину град булыжников. Хитрый Фол потихоньку выбрался наружу и спрятался в роще, а Геракл крикнул метателям, что с гостем так не поступают, что его следует принять и угостить как родного. Однако ярость обманутых полулюдей была так велика, что они забыли законы гостеприимства и продолжали неистово швыряться камнями.
Делать было нечего. Геракл достал лук, колчан – и смертоносные стрелы, смазанные ядом Лернейской Гидры, полетели в разъярённых кентавров. Трое из них замертво повалились на траву, и это остановило остальных. Им было непонятно, как такие лёгкие стрелы могут поражать насмерть таких крепких тварей, как они? Кентавры вновь подняли булыжники, чтобы продолжить осаду, но тут одна из стрел попала в ногу подоспевшего Хирона, самого умного и сильного из них, к тому же наделённого бессмертием. От жгучей боли он жалобно вскрикнул, и все его сородичи бросились врассыпную.
