⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Дочь луны и сын солнца
⠀⠀ ⠀Саамские сказки⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Дочь луны и сын солнца
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
олгий-долгий день ездит Солнце в берестяной кереже[1] по синему небу — осматривает свои земли. Утром Медведь его везёт, в полдень — Олень-бык, к вечеру — Олень-важенка[2]. Много, очень много дел у Солнца: надо дать жизнь всему, что должно родиться, надо, растить деревья, ягель[3] и травы, надо светить зверям, людям и птицам, чтобы жирели они и плодились, умножая богатства Солнца.
К вечеру устаёт Солнце, валится без сил за море. Ему бы уснуть-отдохнуть, а тут сын Пейвальке-солнечный луч пристаёт:
— Отец, пора мне жениться!
Что верно, то верно — пора!
— А есть ли у тебя невеста?
— Нету. Примерял я свои золотые сапожки земным невестам, ни одной не пришлись в пору. Ноги у них тяжёлые, от земли не оторвёшь. А мне в небе летать.
— Не там ты ищешь невесту, Пейвальке, — сказало Солнце. — Спрошу я Луну. Слух был, что дочь у неё родилась. Хоть и бедней нас Луна, а всё же, как и мы, по небу ходит.
Дождалось Солнце того дня, когда Луна утром вышла на небо, подкатилось к ней поближе, спрашивает:
— Скажи, соседка, не растёт ли у тебя дочка хороша? У меня для неё жених есть, сынок мой Пейвальке-солнечный луч.
Затуманилась мать Луна, отвечает:
— Малое ещё дитя, моя дочка. На руках держу и не чую, есть она или нет — чуть светится. Куда уж ей замуж!
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
— Ничего, — говорит Солнце, — наш дом богатый. Откормим, дородной будет. Дай, пусть посмотрит на неё мой Пейвальке.
— Ох, нет, — испугалась Луна и закрыла дитя тучкой, — сожжёт он её, твой Пейвальке. Скажу тебе правду, уже есть у неё суженый — Найнас-северное сияние. Вон он над морем ходит.
— Ах, так! — рассердилось Солнце. — Значит, нам отказ из-за какой-то полоски?! Видно, ты забыла, соседка, что я всему даю жизнь, что у меня — богатства, у меня — сила!
— Сила твоя, сосед, сильна только вполовину, — молвила Луна, — а в сумерки где ты? А ночью? Долгой зимой где твоя сила? А Найнас-северное сияние и зимой и ночью даёт свет.
От таких слов ещё пуще взъярилось Солнце, мечет огненные стрелы, пышет жаром гнева: «Всё равно, — кричит, — женю сына на твоей дочке! Загремел гром, завыли ветры, вздыбились в морях воды, ходуном заходили горы. Шатко стало на земле. Сбились в кучу стада оленей, попрятались в вежи[4] люди.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Поскорей ушла мать Луна в ночную темень. Думает: «Видно, надо спрятать дитя от солнечных глаз подальше». Присмотрела на озере плавучий остров, где жили старик со старухой, добрые люди, и сказала: «Вот кому доверю свою дочку!»
Устало бушевать Солнце, затих гром, улеглись ветры. Пошли старик со старухой в лес бересту драть. Видят: висит на еловой лапе серебряная люлька. Никого нет в ней, только слышится детский голос:
— Ниекия — нет меня. А вот я!
Смотрят: лежит в люльке дитя, на вид людское, но всё так и светится лунным светом.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Отнесли старики домой люльку, радуются, что теперь есть у них дочка. Стали её растить. Слушается она старика, как отца родного, слушается она старуху, как мать родную, а ночью выйдет из вежи, поднимет личико к Луне, протянет к ней руки и лучится ещё сильнее. Научилась она шить из оленьих шкур пологи и одеяла, научилась расшивать их бисером и серебром. А станет играть, крикнет: «Ниекия — нет меня!» — и исчезнет, только смех звенит рядом. Так и назвали её старики — Ниекия.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Выросла Ниекия, девушкой стала. Личико у неё круглое, румяное, как ягода морошка, волосы — нити серебряные, сама тоненькая и вся светится. Дошёл слух до Солнца, что живёт на острове невеста на земных дочерей непохожа. Послало Солнце к ней сына своего Псйвальке. Прилетел Пейвальке на остров, заглянул к старикам в вежу. Увидал он Ниекию, и мила она ему стала.
— Примерь, — говорит, — красавица, мои золотые сапожки!
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Вся зарделась Ниекия, стала примерять сапожки и вдруг закричала:
— Ой, жжёт, больно!
— Ничего, — утешает Пейвальке, — привыкнешь!
Хотел он обнять Ниекию, унести с собою, но крикнула она:
— Нет меня, нет меня, нету! — и, словно тень, растаяла, исчезла.
А золотые сапожки остались у порога.
До ночи таилась Ниекия в лесной чаще. А когда поднялась в небе Луна, пошла, пошла она по лунной дороге через леса, через горы, через тундру. Мать Луна вела её к морю и вывела на пустынный берег к одинокому дому. Вошла Ниекия в дом — никого в нём нету. Грязно, не прибрано в доме. Принесла Ниекия воды, вымыла дом, всё прибрала. Захотелось ей спать. Обернулась она старым веретеном, воткнулась в стенку и задремала.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
В сумерках услышала Ниекия тяжёлую поступь. В дом вошли воины в серебряных доспехах, один другого сильнее и краше. Это вошли братья Сполохи, впереди — старший брат их и вождь Найнас-северное сияние.
— Чисто в нашем доме, — сказал Найнас. — Видно, пришла к нам добрая хозяйка. Где она таится, не вижу, а чую, смотрит живыми глазами.
Сели братья за ужин. Поели — стали играть, затеяли между собой битву. То схватятся врукопашную, то рубятся мечами. Белым огнём сверкает оружие, алые сполохи пляшут в небе.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Запели братья песню воителей неба и один за другим улетели. Только Найнас светлой тенью остался в доме. Стал он просить:
— Покажись, кто ты! Если старая старушка — моей матерью будешь, если
