– Ну, доложу я вам, миледи, мужчины здесь – какое-то сборище распущенных пижонов, иначе не назовешь. – Элпью разглаживала перед своего платья. – Пока я добралась от спальни до парка, ко мне пытались пристать четверо. А один чудной, разряженный такой, имел наглость поиграть на моей груди словно на барабане. – Она подтянула корсаж и возмущенно фыркнула. – Я закатила ему хорошую оплеуху и предупредила, что в следующий раз, если он позволит себе нечто подобное, я дам ему коленом между ног.
– Давай-ка поищем тихий салон и разузнаем насчет обеда. – Графиня кивнула, приветствуя шумную компанию священников-иезуитов, проходивших мимо. – Ты нашла Вирджинию?
– О, где только я не находила ее, мадам. Я нашла Вирджинию на кухне, после чего она отправилась наверх и немного подкрасилась. Потом она резвилась, как ребенок, бегая по комнатам. Вирджиния совсем не походила на ту девушку, с которой мы путешествовали. Кажется, ей здесь понравилось.
– Jamais! Jamais! Jamais! Mademoiselle Smith! – закричал толстый коротышка в пышном седом парике. – Quand je dis anchois, j'exige anchois![8]
– Je vous assure, Marquis, – попыталась успокоить его красивая молодая смуглая женщина, – avec votre genis culinnaire la sauce sera formidable avec n'importe quel poisson[9].
– Avez vous des lardoons d'ail pour le potage?[10]
– Oui, d'accord! Mais les anchois…[11]
– De temps en temps un poisson n'est pas un poisson[12].
– Что за странная парочка, Элпью. Ты только посмотри! Как это типично для французов… вся эта страсть. Должно быть, они говорили о любви.
– Графиня! – Над лужайкой разнесся громовой голос леди Прюд. – Не могли бы мы потолковать? – Графиня тихо застонала. Подошла тяжело дышавшая леди Прюд. – Как видите, здесь, в Сен-Жермене, собралось цивилизованное и вдохновляющее общество. Среди нас находятся представители элиты британского общества: писатели, философы экспериментальной школы, художники, историки, специалисты во всех областях гуманитарных наук.
– Как это мило. – Графиня подавила зевок.
– Насколько я поняла, вы писательница. Мне сказали, что одну из ваших пьес поставили в «Друри-Лейн».
– Это правда. «Последнее дыхание любви». – Графиня надеялась, что это признание не привяжет ее навеки к леди Мердо-Мактавиш и ее литературному кружку.
Мимо проследовал высокий мужчина с длинными каштановыми волосами и скрылся в замке.
– Это доктор Стикуорт. Очень умный человек, верный и преданный сторонник нашего дела, отличился во время ирландской кампании, неоднократно рисковал жизнью, защищая своего короля. По-моему, между ним и герцогом де Шармом, известным инженером, существует определенное соперничество. Герцог работает над планом по созданию летающей пожарной машины.
– Полагаю, у здешних обитателей много свободного времени. – Графиня, прищурившись, разглядывала группу женщин, сидевших на солнышке за липовой аллеей и оживленно беседовавших.
– Отнюдь, – ответила леди Прюд. – Все вносят свой вклад в успешное управление нашим маленьким королевством в королевстве. Что затрагивает важный вопрос о вашем взносе…
– Взносе? – Графиня осторожно посмотрела на нее.
– На наше благородное дело – на поддержку тысяч беженцев, таких, как вы сами, гонимых из Англии драконовскими законами короля-узурпатора, этого исчадия ада Вильгельма Оранского.
– Ах да, – проговорила графиня. – Разумеется, мы собирались пожертвовать значительную сумму, но, к несчастью, на нас напали грабители и забрали все наше золото – все до последней гинеи. Короче говоря, мы вручаем себя вашему великодушию, леди Прюд, обе – нищие как монахини.
Лицо леди Прюд стало напряженным.
– Вы хотите сказать, что у вас нет денег?
– Ну да… – Графине не понравилась перемена, отразившаяся на лице леди Прюд. – Благодаря стараниям разбойников с большой дороги, напавших на нас вчера, мы бедны как Церковные мыши, спаси, Господи, наши души. – Она перекрестилась, пытаясь произвести впечатление на помрачневшую женщину.
– Прошу прощения, но мне придется пересмотреть ваше размещение. – Леди Прюд выхватила из кармана записную книжку и сурово глянула на Элпью. – Ты умеешь готовить?
– Не особенно, я…
– Не важно. Прошу следовать за мной. – Она сердито посмотрела на графиню. – Что до вас, графиня, отправляйтесь в свою комнату, где я навещу вас при первой же возможности.
– А как же Вирджиния?
– Очаровательная девушка. – Леди Прюд просияла. – Ее мать сделала весьма щедрый вклад и прекрасно обеспечила питание ребенка. И ваше, разумеется, как ее дуэньи. Но поскольку вы всего лишь дуэнья, боюсь, разместить вас придется соответствующим образом.
– А именно?
– Ну, на улицу мы вас не выставляем. Подыщем вам что-нибудь в замке, но только до тех пор, пока вы не найдете себе подходящее жилье в городе. – Графиня и Элпью переглянулись. – Что касается вашей служанки… – Леди Прюд смерила Элпью взглядом и презрительно улыбнулась. – Слыхано ли дело – дуэнья с горничной! Эта женщина должна жить вместе со слугами.
И леди Прюд зашагала прочь, таща за собой Элпью и оставив графиню с открытым ртом.
В громадной кухне кипела работа. Из огромного очага с ревом уходил в дымоход дым, а пар от множества больших котлов, подвешенных над огнем, заполнял все помещение густым, но ароматным туманом. Множество работников молча резали овощи, помешивали в котлах, мыли посуду под позвякивание металлических крышек и бульканье чайников.
– Ты будешь работать здесь. Спит кухонная прислуга на конюшне. Тебе там будет в самый раз, учитывая твои обстоятельства.
– Но графиня… – Элпью до сих пор не могла опомниться. – Что будет с моей госпожой?
– Твоя госпожа справится сама. Пока живешь в замке, за стол и кров будешь работать на кухне столько, сколько потребует лорд Уэкленд, шеф-повар. Заработаешь на чаевых.
– На чаевых?
– Тебе объяснят. Но если ты не умеешь готовить и не говоришь по-французски, боюсь, положение твое не слишком завидное. – Леди Прюд выплыла из кухни в тот момент, когда там появился шеф-повар.
Он ткнул темноволосого юношу; Элпью видела его раньше, а теперь, стоя на четвереньках, он помешивал в огне длинной кочергой.
