Оставив розы аромат.
А ветер ледяной уже стучится в дверь.
Глава 1
Четверг, 31 марта
Наконец-то она уезжала.
Мысль об этом настойчиво вертелась у нее в голове: она уезжает, уезжает, уезжает…
Вытащив из комода последний ящик, Кэтрин вытряхнула его содержимое в стоявший на кровати открытый чемодан. И все же ей не удавалось ни избавиться от терзавших ее сомнений, ни сдержать дрожь, охватывавшую всякий раз, стоило лишь подумать, что даже сейчас что-то может случиться и она окажется навсегда запертой в спальне старого дома на Легар-стрит.
Прохожие восторгались очарованием этого местечка. Примостившись под сенью древних раскидистых дубов, листва которых почти скрывала солнце, Уинслоу-хаус, построенный в тысяча семьсот восемьдесят втором году, был занесен в путеводители как образчик «классического» старинного дома в Чарлстоне и славился своими коваными железными воротами.
Но Кэтрин Уинслоу, позаимствовавшая у дома свое имя, не видела в нем никакого очарования. В ее глазах это была настоящая тюрьма — с мрачными одиночными камерами и законами, диктуемыми хозяйкой дома, которая держала в руках бразды правления этой тюрьмой так же крепко, как и завязки семейного кошелька.
Сколько себя помнила, Кэтрин всегда была уверена в двух вещах: в том, что ей здесь не место, и в том, что ей никогда не выбраться из Уинслоу-хауса. Пошарив в заднем кармашке отделанного кожей чемодана, Кэтрин, в который раз удивленно покачивая головой, вытащила оттуда книгу в бумажном переплете. Это был роман «Страстная невеста», написанный Кэт Уинслоу. Какая ирония судьбы! Как заблудившееся дитя, она нашла для себя убежище в мире книг. Как отчаявшаяся женщина, она нашла выход.
Кэтрин вспомнила, как, будучи еще восьмилетней девочкой, обнаружила, что по увитой плющом решетке под ее окном можно спуститься из спальни во двор дома. Если правильно выбрать время, то она могла незамеченной выскользнуть из ворот и гулять на свободе часа два. Именно в ту пору девочка добрела до Кинг-стрит и зашла в книжный магазин Анн-Мари Дюваль. Анн-Мари была молодой женщиной, потерявшей мужа; Кэтрин — беспризорным ребенком, потерявшим мать, Они сошлись, и вскоре книжный магазин распахнул для маленькой Кэтрин дверь, что вела к сверкающим горизонтам мира, лежащего за стенами Уинслоу-хауса.
С тех пор прошло двадцать лет. И теперь на этих полках появились ее собственные книги.
Кэтрин провела пальцами по названию книги. Целых три года писала она «Страстную невесту» в подсобном помещении магазина; год понадобился Анн-Мари, вызвавшейся на роль литературного агента Кэтрин, на то, чтобы найти в Нью-Йорке издателя; еще год роман редактировали и набирали, и лишь после этого он был напечатан. Зато теперь, через десять недель после опубликования, исторический роман раскупался, как горячие пирожки. И Кэтрин, вдобавок к ройалти — отчислениям за каждый проданный экземпляр книги, — получила от издательства щедрый аванс за продолжение романа.
— Запомни мои слова, — частенько говаривала ей Анн-Мари, — твое воображение еще сослужит тебе добрую службу.
Похоже, ее слова оказались пророческими. Во всяком случае, сегодня Кэтрин уезжала из Уинслоу-хауса.
Засунув книгу назад в карман чемодана, Кэтрин подняла голову и посмотрела на свое отражение в зеркале. Обойдя кровать, молодая женщина оглядела себя с ног до головы. Черные чулки, серая юбка, белая блузка, серый джемпер… Господи, как же она ненавидела серый цвет! А еще тугой узел, затянутый у нее на затылке. Эта прическа была такой же нелепой и немодной, как и длинная коса, которую она носила в отрочестве.
Дюйм за дюймом, день за днем, год за годом тетя Сибил успешно превращала ее в нечто столь же скучное и безжизненное, как деревянный столб.
Впрочем, как раз ее внешность менее всего нуждалась в перемене. Кэтрин внимательно осмотрела комнату. Комнату обставила еще ее мать, и все здесь, как обычно, было в идеальном порядке. Девушка взглянула на старинный комод. Она забыла о своем тайнике!
Вернувшись к комоду, Кэтрин опустилась на колени и ловким движением сдвинула в сторону деревянное основание комода, за которым виднелся кусок разбитой штукатурки. Осторожно потянув его на себя, девушка открыла свой тайник, хранивший обломок кварца, который она когда-то давно привезла из поездки на золотой прииск в Северной Каролине, несколько игрушек, музыкальную шкатулку со спрятанными в ней запрещенными серьгами и свои тайные… дневники.
Кэтрин вела их много лет и оставила, лишь когда начала сочинять роман. И с тех пор «мечта» больше не посещала Кэтрин. Девушка потянула за голубую ленту, раскрыла первую тетрадь и, улыбнувшись, посмотрела на примитивный рисунок, изображавший Ники. Теперь-то можно было сказать, что под Ники она подразумевала себя саму — девушку с огромными голубыми глазами и длинными светлыми волосами. «У меня есть подружка, которая приходит ко мне по ночам», — прочитала она первую запись, сделанную аккуратным детским почерком.
Кэтрин написала это в тысяча девятьсот семьдесят третьем году. Этот год навсегда запечатлелся в ее памяти: мать Кэтрин погибла при наводнении, отца свалил с ног удар, и его незамужняя сестра взяла на себя управление Уинслоу-хаусом. Именно в тот год жизнь Кэтрин стала невыносимо скучной и серой, именно тогда на свет появилась Ники.
Перевернув страницу, Кэтрин прочитала описание ранчо — большого белого дома с бассейном, конюшнями, вокруг которого зеленели газоны с цветами и пастбища, на которых паслись лошади и коровы. Ники жила там без родителей, зато в окружении любящих ее людей — своего опекуна Остина, больше походившего на ее брата, чем на дядю; Мэлии — хорошенькой экономки, которая была уверена, что никто не догадывается о ее страстной любви к Остину; и наконец, старого Мелроуза с седыми волосами и кустистыми бровями. Как президент этой «компании», он имел офис в одной из построек ранчо.
За долгие годы Кэтрин познакомилась со всеми обитателями ранчо, хотя Ники, конечно же, была звездой номер один в этом шоу. Если не считать их внешнего сходства, Ники была прямой противоположностью Кэтрин — блестящей оборотной стороной тусклой монетки, как иногда думала девушка. Ники была шумной, заводной и непослушной — этакой очаровательной задирой, бесстрашной любительницей приключений. Ники удавалось обводить вокруг пальца и дядю, и вообще всех ее близких.
Драгоценные минуты пролетали, а Кэтрин никак не могла оторваться от дневников. Некоторые записи она почти не помнила — например, ту, в которой рассказывалось, как десятилетняя Ники покорила свою первую вершину, словно бросая этим вызов всей Вселенной… или ту, в которой пятнадцатилетняя Ники заперлась в ванной, отрезала свою длинную косу и вытравила волосы, сделав их почти белыми, платиновыми.
