вместе. Точнее, не так. Я мечтала с ним за компанию, но от этого, мечты не были менее яркими. Я всё делала с ним за компанию, ведь он был таким умным, смелым, красивым, он защищал меня от всего мира, и я готова была делить с ним не только истории о полётах.
Но чем старше я становилась, тем более тесно было в этих историях, тем более нелепыми они мне казались. Я взрослела и взрослели мои мечты, которые Тиарго топтал с завидной регулярностью, даже того не осознавая. Однажды (как сейчас помню, это был холодный весенний вечер перед праздником Трилая) я поняла, что мечты во мне издохли, как крысы от красного порошка противной тётки, у которой мы снимали комнаты.
А Тиарго продолжал мечтать. И удивлялся, почему я всё меньше его поддерживаю. И мы всё также почти всегда были вместе, мы знали друг друга, как себя, мы одинаково говорили, почти одинаково думали… Но именно это «почти» толкало меня как можно дальше от человека, за которого я, не задумываясь, отдала бы жизнь. Слишком уж острым было это «почти».
И Аарон Хоудон говорит сейчас именно то, что тысячу раз говорила себе я сама. Мне здесь делать нечего. Пусть и не с клириком, пусть одна, но я всё равно уйду.
— В чём подвох? — выдавливаю я из скованного спазмом горла.
Отвожу взгляд, чтобы пресвятой не увидел решительного блеска в глазах и не принял за свою победу. Потому что это не его победа. Это моё поражение, которое я наконец готова принять.
— Никакого, — ледяные глаза смотрят честно, но я не верю ни единому слову.
Порой мне кажется, что мужчины просто физически не могут говорить правду. Тиарго тоже много говорит. Только потом всё оказывается наоборот. Злость на Лиса смешивается с тревогой за него же, немного ослабляя её. А ещё ко всем моим и так сметённым присутствием Аарона Хоудона чувствам добавляется жужжащая на краю сознания густое и вязкое желание.
— Врёшь, — совсем осмелев или отупев от страха и злости, говорю я.
— Ты обвиняешь главу церкви во лжи? — насмешливо спрашивает пресвятой Аарон.
— Только в том, что ты говоришь не всё, — раз он не убил меня за панибратское обращение, значит, можно, решаю я. — За путешествия по миру мне придётся платить. И я хочу знать, чем именно.
— Заплатишь, — глядя на меня со странным блеском в глазах, говорит мужчина. — Своей компанией. Мне пригодится спутница.
— В постель ни с тобой, ни с кем-то другим я не лягу, — сразу предупреждаю я.
— Я не для красоты ношу сутану, — немного угрожающе говорит он, вскинув бровь, но я замечаю смешинки в его глазах.
— Значит, в этом пункте мы друг с другом согласны, — задираю я подбородок. — Так что я должна буду делать?
— Жить, — пожимает плечами он и вдруг вскидывает ладонь, будто бы не удержавшись, поднимает её к самой моей щеке, замирает, так и не коснувшись.
Между моей и его кожей вряд ли пролезет лезвие. Я чувствую жар его ладони, вижу, как он смотрит на место несостоявшегося соприкосновения, будто бы сам не может поверить, что это происходит. Его лицо на какие-то миги становится почти беззащитным, и я тоже не удерживаюсь. Льну щекой к его ладони, сокращая и без того крошечное расстояние, и закрываю глаза, проваливаясь в давно забытое, а может, никогда не испытываемое чувство. Чувство дома.
— С тобой?
— Пока да, — хрипло произносит клирик, но ладонь не отнимает. — Ничего, чего бы ты не захотела, не будет. Обещаю тебе. Мне просто нужна спутница, которая будет рядом на различного рода мероприятиях.
— На различного рода мероприятиях? — открываю глаза, вглядываюсь в его красивое лицо. — Почему я?
— Потому что я так хочу, — глава энтелонской церкви словно с сожалением убирает руку, а потом резко отворачивается от меня, вмиг надевая на себя маску ледяного спокойствия (теперь я точно знаю, что это всего лишь маска), и направляется к своему столу.
А я, наконец, могу увидеть Тиарго. Он сидит на полу и смотрит на меня странным взглядом, вытирая кровь с губы тыльной стороной руки. Лис смотрит так, словно я в чём-то виновата. И этот взгляд так меня злит, что я еле останавливаю себя, чтобы не подбежать и не врезать с ноги по осуждающей физиономии. В чём это я виновата? В том, что говорю с тем, кто отделал Лиса? В том, что такая воришка, как я, смогла заинтересовать такого мужчину, как Аарон Хоудон? Или в том, что мне нужно что-то большее, чем он может мне дать?
— Ты будешь в безопасности со мной, — бросает предпоследнюю песчинку на чашу весов Аарон Хоудон. — И будешь получать жалование. По истечении нашего договора ты сможешь выбрать себе поместье из собственности церкви, которое официально станет твоим и перейдёт твоим детям по наследству.
Тиарго презрительно кривит рот, и последняя песчинка падает.
— Я согласна, — говорю я громко, и больше не смотрю на друга. Хватит.
Глава 7
Тиарго
— Лис, прекрати! — визжит Олента. — Ты заплатишь за каждый стул!
— Р-р-р-ра-а-а-а! — очередной высокий табурет летит в стену, заставляя самых смелых завсегдатаев заспешить к выходу, втянув голову в плечи.
— Чтоб тебя Темнейший забрал!!! Ты разнесёшь мне весь бар! — красивая брюнетка, с которой мы давно водим нежную и свободную дружбу, с досадой стучит кулачком по барной стойке. — Я не собираюсь оплачивать твои выходки!
— Свои выходки я оплачу сам! — рявкаю я в ответ, но громить всё, до чего дотягиваются руки, перестаю.
Тяжело дыша, приземляюсь на единственный уцелевший стул. Олента, не спрашивая, плюхает в низкий стакан с толстыми стенками практически чёрное пойло, и толкает мне его по гладкой стойке. Ловлю стакан резко, немного расплескав на пальцы сладковатый алкоголь, одним глотком вливаю в себя обжигающую жидкость. За первой порцией спешит и вторая, а за ней и третья. В голове приятно мутнеет, а мысли всё тусклее светятся в моём наполненном злостью мозгу.
— А теперь рассказывай, — как всегда, точно угадывает мою кондицию Олента.
— Она меня бросает, Оли, — с удивлением замечаю, что слова уже пьяно растягиваются на моём языке.
— Подумаешь, новость, — фыркает женщина, доставая второй стакан для себя.
— А для тебя нет⁈ — взвиваюсь я.
— Да то, что Криста — птица другого полёта, давно было видно всем, кроме тебя, — пожимает плечами Олента.
— Какого демона, Оли? Какого такого полёта? Что ты вообще несёшь? Да мы всю жизнь вместе, и полёт у нас один! А этот демонов священник… Забери Темнейший его душу! —
