— так была загружена новой работой. Без дела вообще не сидела.
Больше года назад Поля уехала в теплый городок рядом с морем. Подальше от нашей серой столицы. В гостинице работает. Горничной. Не весть какая важная должность — но я все равно ею горжусь. Она всего добилась сама. Встает на ноги. И мне предстоит.
Когда возможность была — я ей помогала чуть-чуть. И была благодарна за то, что сестра не забыла об этом. Как только я рассказала о Руслане и о том, что она меня предал — сестра сразу предложила собрать свои вещи и перебраться к ней.
Тут и раздумывать нечего.
С работой поможет. Хоть бы в тот же отель. Хоть и горничной. Я даже такой работы не боюсь. Не стыдно убирать за другими. Стыдно в двадцать три года не уметь обеспечить себя. И я пока не умела. Но собираюсь это исправить.
Пройдя еще пару метров, все же не выдержала и обернулась.
И нашла его взглядом. Так же. У входа в задние ЗАГСа. Он все стоял и смотрел.
И я тут еж приказала себе отвернуться.
Волосы хлестнули по лицу, стирая капельки слез.
Нет. — Сцепив зубы, цедила. — Я никогда его не прощу. Никогда не вернусь.
Хотя я знала, что рву по больному.
А дальше… Дни полетели со скоростью света.
Я собрала свои вещи. Оставила дома все карты. Взяла лишь немного налички. Передала ключи нашей соседке, попросив вручить их Руслану, когда он вернется.
Где и с кем он живет я старалась не думать. Но по ночам то и дело представляла яркие, почти осязаемые картинки, как мой муж ложится в постель к этой Тамаре. Как любит ее всю ночь на пролет. И как она готовит ему домашние котлетки на ужин теперь.
Я закрывала воспаленные глаза ближе к утру. А следующей ночью все вновь повторялось. Снова и снова. И моя подушка насквозь была мокрая от горьких слез.
До нужного города добиралась на поезде. И меня так укачало, что по приезде я два дня валялась в угаре и обнимала фаянсового друга в крохотной квартирке сестры.
Полинка, насколько это было возможно, окружила заботой. Взяла выходные и варила мне куриный бульон, а вечерами гладила по волосам, утешая.
На третий день она сама сходила в аптеку и принесла мне тест на беременность.
— Сделай, — неловко переминаясь, сказала. — А то мало ли… Чем черт не шутит. Конечно, может и акклиматизация просто…
Только в этот момент я вспомнила о задержке, и сложила в голове два плюс два.
Сердце в груди замело. И перестало стучать до тех пор, пока я не увидела на тесте две заветных полоски.
— Ну что там? — Просунула любопытная сестра голову в ванную комнату, и замерла увидев меня.
Я сидела на краешке ванны и плакала. Всхлипывала, утирала слезы, и снова рыдала.
Полинка вытянула тест из моих рук. Посмотрела. И рядышком села.
— Ну чего ты плачешь? — гладила она меня по спине. — Ребеночек… Ну и что, что отец козел? Нашего вспомни. А мы вон какие классные у него получились. Ну не плачь, я прошу… А то у меня сердце в груди разрывается…
Я вскинула на нее мокрый взгляд.
— Ты не понимаешь, Полин… — жалобно шмыгнула носом. — Я плачу от счастья…
9
Руслан.
Как попал в этот бар на окраине города просто не помню. Не помню и того, сколько прошло дней с момента, как я последний раз видел Ее. Свою девочку. Свою Сашку.
Любовь всей моей жизни, которую я потерял.
Винить в этом некого, кроме себя.
Потому я глушу внутренний голос в крепких напитках. Янтарная жидкость одного из таких жжет мне глотку, когда я опрокидываю махом стакан.
Горблюсь, сидя за стойкой. Слепо пялюсь в дно пустого стакана. И гаркаю злобно:
— Бармен, повтори.
Спустя три стакана кто-то хлопает меня по спине. Оборачиваюсь, с трудом беря в фокус лицо старого друга. Артур Ковалев теперь на постоянной основе живет заграницей, и в сюда возвращается редко.
Обычно мы классно кутим в такие моменты. Но сегодня мне не до того. Артур это понял, как только услышал в трубке мой посаженый голос. И без вопросов примчался эту дыру.
— Ну что, брат? — усмехнувшись, сел рядом, заняв свободный барный стул. Дал бармену жест — еще два напитка. — Рассказывай.
Я запустил руку в волосы, силясь то ли поправить прическу, то ли выдрать волосы к чертовой матери вместе со скальпом.
— Нечего рассказывать. Я все про… срал. Ее. Потерял ее.
— Развелись все-таки?
Я кивнул.
Артур помолчал, глядя уже не на меня, а перед собой.
— Ты прости, дружище. Я даже не спросил, как дела у тебя. Милка, как?… — а потом я резко заткнулся. — Хотя, знаешь, нет. Лучше не говори. Я че то не вывезу наверное слышать, как у вас все хорошо.
На губах друга появилась грустная полуулыбка.
— А у нас правда все хорошо, — будто насмехаясь надо мной сказал он. — Второго ждем. Девочку. Решили Маруськой назвать.
— Млять, ты смеешься? — подвывал я охрипши. — Нет, я, конечно рад за тебя, но…
— Нет, ты нихрена не рад, брат. — Артур осуждающе покачал головой. — Потмоу что в груди у тебя все дерет от боли. Я же знаю. Сам в такой ситуации был. На стены лез без нее. Чуть с ума не сошел.
— Че теперь делать? — Спросил я как-то беззвучно, не надеясь на руководство к моей сломанной жизни.
— Дурак ты, конечно.
— Дурак, — подтвердил.
— Не что изменил. А что отпустил. Изменить могут все. Ошибиться. Оступиться. Момент, и сам не понимаешь, что под другой телкой делаешь. А последствия такие, что потом только и остается расхлебывать, да надеяться, что не захлебнешься к херам.
— Отпустил… — повторил я глухим эхом, вертя в пальцах стакан. Снова пустой. — Не мог не отпустить. Она не простит, понимаешь? Мне что, силой что ли держать? На цепь посадить? Да я и бы и посадил, если б был хоть один шанс, что она когда-то простит… Но она не простит, понимаешь? Она когда смотрела на меня…
Я внутренне сжался, вспоминая взгляд своей девочки.
Артур положил ладонь мне на плечо в знак поддержки:
— Знаю. Это самое хреновое. Когда смотрят, как на предателя. И видят предателя.
Историю Артура Ковалева можно прочитать в книге
"Измена. Тайный малыш от предателя"
Книга завершена/однотомник/хэппи-энд.
«Артур, у нас мальчик. Вес: 3500, рост: 55 сантиметров. Поздравляю, ты стал отцом» — такая смс пришла на телефон моего
