наработанная там клиентура и раскрученные брэнды остаются. И терять эти огромные рынки никто не хочет. Вот здесь мы и можем предложить своё сотрудничество. И уходить им далеко не надо. Всё рядом. И всё у нас есть. И земли навалом. И сырья разного завались. И дешёвой рабочей силы достаточно. Нам только надо поддерживать внутреннюю стабильность. Никаких потрясений, революций, межнациональных распрей. Тогда мы будем привлекательной страной для крупных инвесторов. Мы можем и должны создать страну, в которой каждый житель будет жить достойно и не переживать за своё будущее и будущее своих детей. Где каждый житель, независимо от национальности, будет гордиться своей страной. И никто не захочет из неё уезжать. Наоборот, соседи будут стремиться к нам.
— Ну и кто будет строить эту страну? — спросил Бекет. — Старая гвардия, которая не хочет отдавать свою власть? И которой перемены нахрен не нужны? Или демократы твои, мягкотелые? Пока они сопли будут жевать, страна вообще зачахнет. Нет, брат. Только революция. Только решительные, беспощадные действия могут вывести страну из кризиса. И никто нам не поможет. Мы никому нафиг не нужны. Только мы сами можем здесь всё изменить.
— Никто и не будет нам помогать, если мы здесь бардак разведём, — вздохнул Имашев. — Сотрудничать с нами будут, если у нас здесь будет всё спокойно. Нам сейчас всеми силами надо стараться сохранять мир и стабильность.
— В медицине есть такое понятие — стабильно тяжелое состояние, — усмехнулся Бекет. — Больной в коме, но не подыхает, зараза.
— Что ты хочешь этим сказать? — удивился Имашев.
— А то, пока страна находится в коматозном состоянии, никакие перемены нам не светят, — сказал Бекет. — Только экстренные радикальные меры выведут страну из этого состояния.
— Не выведут, — возмутился Имашев. — а сведут в могилу. Ты что, казахов плохо знаешь? Стоит только начаться какой-нибудь байге, хрен потом остановишь. Камня на камне не оставят.
— Поживём — увидим, — улыбнулся Бекет.
Ребята со двора давно уже организовали свою рок-группу. Обустроили в их доме подвальчик и пропадали в нём целыми днями, репетируя. Асель с Юлькой часто спускались к ним. Из-за звуконепроницаемого материала, которым были оббиты стены подвала, в нём всегда было жарко и душно. Даже зимой. Но холодное пиво и свежие песни всегда компенсировали этот недостаток. До появления в группе Лёхи, пацаны играли какой-то музыкальный коктейль из попсы, тяжёлого рока и рэпа с хип-хопом. Лёха внёс в репертуар группы какую-то определённую направленность. Он пел баллады собственного сочинения, стиль которых было трудно определить, но они отличались какой-то индивидуальностью. Пацаны очень увлеклись этим стилем и тоже стали писать в этой манере. Очень скоро они записали свой диск, и ими даже заинтересовался какой-то известный продюсер. Аселька любила их слушать. Особенно когда пел Лёха. Голос у него был глубокий, с хрипотцой. Пел он всегда так проникновенно, что у Асельки мурашки бегали по спине, а в животе что-то сжималось. Пацаны говорили, что Лёха как-то попал в автомобильную катастрофу, в которой погибло много людей, а он выжил. У него даже клиническая смерть была. А вот сестра его, которую он очень любил, в той аварии погибла. Теперь Асель поняла, откуда у Лёхи эта затаённая печаль внутри. И всё равно он по-прежнему оставался для неё загадкой. Что же в нём было такого, что притягивало к нему всех. Даже в его молчании был какой-то магнетизм.
Как-то компания отдыхала в ночном клубе. Выйдя на улицу они, направляясь к своему минивэну, проходили мимо какой-то сильно подвыпившей компании. Парни говорили громко и пахабно. Кто-то из них отпустил какую-то пошлость в адрес Асель. Пацаны напряглись. Остановились. Тех парней было раза в два больше, и вели они себя агрессивно. Лёха взял под руку Нурика, усадил его за руль. Затолкал упирающихся Асель с Юлькой в машину.
— Лёша, не надо, — жалобно попросила Юлька.
— Нурик, доставь их домой, — жёстко сказал Лёха и захлопнул дверцу машины.
Нурик сжал руль и рванул с места. В детстве Нурик занимался прыжками с трамплина и часто калечился. После очередного сотрясения мозга, врачи сказали, что ещё одна, даже незначительная, травма головы, и он не выживет. Или останется дурачком на всю жизнь. Пацаны, зная это, оберегали Нурика. Никогда не пускали его в драку. Нурик давно смирился со своим обидным положением. Сейчас он мчался по городу, молча, кусая губы. Девчонки даже перепугались. Не за себя — за него. Но, домой добрались благополучно. Спустились в подвальчик, где их ждало пиво в холодильнике, и стали терзать мобильники. Пацаны не отвечали. Их очень долго не было. Наконец они вломились в подвальчик возбуждённые, в синяках и ссадинах. У Берика была загипсована рука. Лёхи с ними не было.
— Что с Лёхой? — встревожено, спросила Асель.
— На блуду напоролся, — сказал Берик. — Ничего, выживет. Сейчас кишки ему заштопают.
Девчонки соскочили с места.
— Надо в больничку ехать, — заистерила Юлька.
— Не надо никуда ехать, — усадил их обратно Гоша. — Всё равно к нему не пустят. Нас даже из приёмного покоя выперли. Да, нормуль всё будет, не температурьте. Лёха боец, он даже насвистывал, когда мы его в травпункт везли.
— Ещё прикалывался, когда кишки свои в брюхо заправлял, — усмехнулся Берик, — Вот, суки, говорит, майку новую только надел.
— Да, Лёха красавчик, — сказал Макс. — Как он их метелил. Если б не он, нас бы там эти ублюдки затрамбовали бы в асфальт.
— Классно оттянулись, — откупоривая пиво, сказал Берик. — По полной.
Сначала в больничку, проведывать Лёху, ходили каждый день толпой. Потом, когда медсёстры стали возмущаться, установили дежурство и ходили по очереди.
Как-то, когда они сидели в подвальчике, вернулся с дежурства Гоша.
— Лёху опять вскрыли, — угрюмо сообщил он. — Эти козлы в пузе у него чего-то там забыли. Перитонит начался.
— Ну и как он? — встревожилась Юлька.
— Да уже ничего, — успокоил Гоша. — Почистили. Только ему ещё долго лежать придётся.
— Вот, уроды, — возмутился Макс. — Постоянно у них там такая херня. У моей бабули — тампон оставили. Они что там, не просыхают, что ли?
— Да, Асель, — вспомнил вдруг Гоша. — Лёха просил, чтобы ты ему пирожков напекла. С капустой.
— Вот, нахал, — удивилась Асель. — Нашёл Красную Шапочку, пирожки ему таскать.
— А чего это он Асель просит, — возмутилась Юлька. — Я же пироги классно пеку.
— Да, ладно, не напрягайтесь, — поморщился Нурик. — Может это последняя воля умирающего.
Все рассмеялись. Снарядили Макса с Бериком за пивом.
Война, развязанная Россией на Украине, очень беспокоила жителей Казахстана.
— Ну как же так? — возмущался Имашев. — Зачем? Чем они там думают? Ответка-то прилетит. Закон Бумеранга ещё
