пронестись тысяча видов пыток, которым он меня подвергнет за то, что я назвала его по имени. Мозг уже готов был биться об стену, но вдруг…
Губы мужчины исказила кривая насмешливая улыбка. А полумертвый князь рухнул на землю, как мешок с картошкой.
Развернувшись к залу, Ридрих посмотрел на Кементину и произнес:
— Святая проявила милосердие и захотела взять тебя в горничные.
Будь у меня вторая челюсть она тоже бы упала. Но ее не было, поэтому я попыталась поймать хотя бы первую. Мне показалось, или в тоне голоса Ридриха проскользнуло что-то похожее на… удовлетворение?
А вот Кементина явно восторга не испытывала. Она сверкнула рубиновыми очами и гневно поджала губы. Еще бы… Одно дело шпионить за Ридрихом для Адэйна, а совсем другое - становиться прислугой Святой. Сомнительная честь.
— Ты можешь отказаться, — снисходительно улыбнулся мужчина, и я уверена в этот момент в его черных глазах заплясал сам дьявол. — И стать кормом для моего демона вместе с отцом.
Кементина была кем угодно, но не дурой. Поэтому она быстро спрятала свое недовольство и низко поклонилась.
— Благодарю за милость, досточтимый сейр Абенаж. Прикажите ли мне остаться? — к ее чести голос девушки не дрожал, хотя она явно хотела огреть моего злодея чем-нибудь тяжелым.
В ответ на это Ридрих развернулся, мазнул по мне коротким взглядом и направился к трону по ходу бросив:
— Азалия…
И снова я поняла, что имелось в виду. Он словно говорил: «Теперь это твоя забота. Хотела - играйся, только мне не мешай».
Я прочистила горло. Не каждый день выпадает честь приказывать главной героине. Но решение мое было однозначным:
— Прочь. Слугам не место на балу.
Можете закидать тухлыми помидорами мою гнилую алчную душонку, но будь на то моя воля, и Ридрих с Кементиной и вовсе не встретились бы. С глаз долой, из сердца вон, как говорится.
Девушка вздрогнула. Я готова дать руку на отсечение, что она рассчитывала на другой ответ. В народе все же считается, что Святые - народ добрый. Но это она просто меня мало знала.
Тем не менее княжна склонилась ниже, принимая приказ, и поспешно удалилась из зала. Гости молча проводили ее взглядами, но не рискнули даже пискнуть. Если уж с почитаемым в Иргейсе князем и его дочерью так обошлись, то что могло произойти с остальными? Тут даже я не ручалась бы за ответ. А потому притихший народ понимала. У них, бедных, сегодня одно потрясение за другим.
Следом появились рыцари империи, которые уволокли потерявшего сознание князя. И все как будто бы вернулось на круги своя. Не считая моей челюсти, которая все еще не вернулась на место, сердца, которое было расстреляно из дробовика, и разума, который оставил все попытки предугадать исход событий.
До кучи ко всему, еще и спина стала затекать. Я покосилась на колено Ридриха. Будь все по-старому, я, не раздумывая, прислонилась бы к его ноге, обхватив бедро руками. А еще можно было невзначай пройтись по внутреннему шву брюк, чисто случайно, разумеется. Но я не была уверена, что теперь за такое самоуправство мне не отрежут руки.
На пробу я бросила взгляд на безэмоциональный профиль мужчины, затем аккуратно подвинулась на подушке ближе к вожделенному колену и тут же получила холодное:
— Не забывайся.
Жадина.
«Не забывайся»… Не забывалась бы, если бы ты не начал устраивать мне тут светопредставление, от которого сердце до сих пор успокоиться не может, а разуму впору скорую помощь вызывать.
Ладно… Ладно! Отвернувшись, я ровно проговорила:
— Досточтимый сейр Абенаж, я хотела бы отправить письмо. Можно?
— Молчи. Раздражаешь, — обрубил он.
У меня безграничный запас терпения. Был. Но в последние дни он немного поистрепался.
— Тогда может, мне уйти? — с раздражением спросила я.
— Азалия, — ледяным голосом осадил меня Ридрих.
Поняв, что сглупила, я повернулась к нему и, склонив голову, тихо проговорила:
— Прошу меня простить. Я забылась. У меня нет права решать, что мне делать, или быть недовольной. Сейчас я полностью в вашей власти, досточтимый сейр Абенаж.
Ответом мне было молчание. И когда я уже хотела было отвернуться и вновь начать наблюдать за залом, услышала резкое:
— Да. Именно так.
Только почему эти слова прозвучали так, словно Ридрих сам себя пытался убедить? Или мне показалось?
ГЛАВА IV
— Ты довольна, Святая? — услышала я сквозь сон.
Разум отчаянно цеплялся за остатки сновидения и пытался игнорировать все внешние звуки, но шипящий голос не отступал.
— Этого ты добивалась?!
Хмурясь, я перевернулась на бок, накрываясь с головой одеялом, прячась под ним от надоедливого голоса, но мое убежище вдруг сорвали прочь. Мозг подсказал, что что-то было не так, и меня тут же толчком выбросило из сна.
Я резко села. В чем дело?!
Одеяла на мне и правда не было, и ночной воздух холодил едва прикрытое легкой тканью ночной рубашки тело. Поежившись, я вгляделась в темноту, пытаясь найти смельчака, который мешал мне отдыхать после упорной подготовки к балу, но в комнате никого не было.
Нахмурилась. Приснилось мне что ли?
Со сна разум работал плохо. И хватило его только на то, чтобы сказать мне: «Забей», и уговорить меня лечь спать. И я так бы и поступила, если бы мое внимание не привлекло шевеление теней у столбика кровати.
Волоски на теле встали дыбом, я напряглась, всматриваясь в темноту и ощущая, как вверх по груди поднимается липкая волна страха. Я уже почти призвала Шу, но вдруг…
— Ты проклятье хозяина! — услышала я шипящий голос.
Малькут! Демон Ридриха!
Грудь обожгла волна облегчения, и я протяжно выдохнула.
Вот же… Напугал! Не спится ему!
— Чего тебе? — спросила я его.
С Малькутом у меня отношения всегда были несколько… Натянутыми. Друзьями мы не были, но и врагами тоже. А потому подобных фокусов я от него не ожидала.
Тени шевельнулись, и я теперь уже отчетливо смогла разглядеть в них фигуру демона. У него не было глаз, но его пронзающий взгляд я чувствовала всем телом.
— Не понимаю, почему хозяин все еще не убил тебя, — прошипел он, подплывая ближе.
Такие слова явно не то, что хочешь услышать спросонья посреди ночи. Я протерла лицо ладонями и посмотрела на Малькута через просветы меж пальцев. Может, я пропустила какую-то веху в наших с ним отношениях? Когда мы перешли от
