— Так ты что… Нашел меня там? В парке?
— Ага.
— Аа… Подобрал что ли?
— Ну да. Чего, думаю, добру валяться.
Она замирает на несколько секунд, но тут же смеется и бьет меня ладошкой по груди:
— Ой ты дураак! Смешно тебе, да?
Улыбаюсь ей. А она тут же замирает:
— Подожди… Ты с ними что, подрался?! — ахает и сразу начинает дрожать.
Вижу, как глазами меня ощупывает. Повреждения ищет?
— Всё нормально. Мы просто поговорили.
Неверяще мотает головой и зажимает рот ладошкой. Отходняк пошел. Вот и коньяк пригодился. Свинчиваю крышечку и понемногу уговариваю её делать глотки. Разламываю найденную в том же бардачке шоколадку и даю ей по кусочку после каждого глотка.
Сломав сопротивление и пропуская мимо ушей "Матюша меня убьет", вливаю постепенно всё содержимое маленькой бутылочки. Матюша, видимо, Матвей. Брат. С ним сами разберемся. А пока заберу её к себе. Пусть в норму придет. Потом домой отвезу.
А, подойдя уже к подъезду, Кнопка выкидывает новый фокус. Перед дверью расшеперивается звездой и цепляется руками-ногами за косяки. При моей попытке сложить её компактней, начинает орать, что она не так воспитана и в незнакомые подъезды с малознакомыми мужчинами не ходит.
Стою и не знаю, ржать или по жопе её отшлепать. Опьянела девчонка. Решаю пойти более гуманным путём. Разворачиваю лицом к себе и накрываю её губы своими. Вопли тут же прекращаются. Мягко собираю её руки-ноги и вношу, наконец, в подъезд. А оторвавшись от её губ, понимаю, что зря я это затеял. Потому что отрываться от её губ вообще не хочется.
Тая
Ой мамочкиии… Что происходит-то? Это же… Это же медведь. Это он что, целует меня?! Это я с медведем целуюсь сейчас?! В голове туман. Мне это всё снится, да? А вокруг уже стены какие-то. Кнопки. Огоньки мигают. О! Это ж лифт! А где медведевы губы, не поняла щас?!
Хмуро смотрю… ну как, смотрю, не очень четко всё как-то. И в какую-то дверь уже вхожу. А. Это медведева квартира что ли? Вот же он, дверь за нами закрывает. Ой. А чего у него полы такие… Волнистые. Неровные такие. Вроде бы за руку меня ведет. Аа! Потому что полы косячные? Ой! Спотыкаюсь, всё же, и плюхаюсь на задницу. Рука из крепкой ладони вылетает аж. Медведь тут же присаживается рядом на корточки:
— Ушиблась? Что болит?
— Чувство собственного достоинства, — ворчу, коряво поднимаясь.
Слышу смешок и взлетаю тут же, поднятая на руки медведем. И глаза зажмуриваю — так хорошо становится. Тепло. Уютно. Надежно. Век бы так в его руках сидеть. Он доносит меня до большой кровати и укладывает. Отодвинувшись, вытягивает из под меня одеяло и накрывает.
— Спи. Я тебе оставлю воды на тумбочке. Сам буду в зале, на диване. Если что — зови.
Хватаю его за что получается:
— Не уходи! Не оставляй меня! Я не хочу одна!
Чуть сжимает мне руку:
— Хорошо.
Шорох одежды, после чего рядом появляется что-то теплое, большое, крепкое. Медведь. По лицу расплывается улыбка. Нащупываю большую горячую руку и обхватываю её обеими ладонями. Обнимаю. Мм… Всегда бы так спала…
9
Яр
Спать себя пришлось прям заставить. Не думать о теплом, обвившемся вокруг моей руки тельце, сложно. И с первыми лучами солнца уже подрываюсь, аккуратно сдвигая так и прижимающуюся ко мне девчонку. Иду на кухню. Сразу набираю Матвея. Кратко поясняю, что Кнопка его у меня. Без подробностей. Захочет — сама расскажет.
А, пока разговариваю, кофеварку заправляю. Кофе хочется невозможно. После таких ночей нужно одно из двух — или кофе, или секс. И светит мне только кофе. Обещал же Матвею не трогать. Хотя с её стороны явно интерес есть. Да и с моей. Но…
— А чего это у тебя полы такие ровные? — раздается сонный голос от двери.
Повернувшись, вижу растрепанную малявку. Милая такая. По голове хочется погладить.
— Ровные? — приподнимаю бровь.
— Нуу… Я же помню, что они все комками были вечером. Я аж запнулась еще!
Еле сдерживаю ржач, вспоминая, как она пыталась равновесие поймать накануне.
— Так всю ночь гладил.
Смотрит на меня непонимающе.
— Пять утюгов извел. Зато теперь красота. Все полы ровненькие.
Замирает. Хлопает глазами. Потом взрывается хохотом, хватает с крючка кухонное полотенце и начинает меня лупить. Смеюсь, уворачиваясь.
— Смешно тебе, да? Весело?
— Что ты! Как можно! — ржу, аккуратно отбивая полотенце.
Запыхавшись, Кнопка вешает обратно на крючок своё орудие и присаживается на стул:
— Ой, мамочки… Мне ж Матюше надо позвонить.
— Конечно. Звони. Я выйду.
Не буду же говорить, что Матвей уже в курсе. Мы же, вроде как, незнакомы пока.
— Ну, всё. Запомните меня молодой, — выдыхает она и берет в руки телефон.
И правда выйду. Зачем девочку смущать.
Тая
Вот сейчас это что было такое? Сижу и в непонимании глазами хлопаю. Абсолютно спокойный Матюша. Даже милый. Сам предлагает всё дома рассказать. А я и не против. Перед медведем мне как-то… Неудобно мне. А еще вчера я, похоже, перебрала с "успокоительным". И теперь немного стыдно.
Изящно так сообщаю, что мне бы домой. И медведь тут же предлагает отвезти. А я только за. Как-то не тянет пока рядом с парком этим гулять. Но, выйдя из подъезда, мы сталкиваемся… С той самой красоткой. Ну да. Выходной же. Вчера не хватило времени?
Злюсь. А она нам мило улыбается и ласково так:
— Яаарочка… Я к тебе. Занят?
— Жди. Скоро буду, — и протягивает ей… Ключи!
Он ей ключи от квартиры даёт! Да там всё серьёзно, похоже… Странно, что он вообще меня к себе привозил. И я сдуваюсь грустно. Куда мне. Хотя непонятно, с чего вообще я о нём тут думаю.
— Чего грустишь? — тут же замечает.
— Да так… О своём задумалась.
