Теперь у нас есть возможность разыскать нашего беглеца, не привлекая к себе лишнего внимания».
Граф опять посмотрел в окно — лишь треть солнца выглядывала из-за горизонта. Солнце было похоже на бронзовую монету — ещё одну монету, которая вот-вот упадёт в копилку его жизни. Для кого-то она останется мёртвым грузом прошлого. Но не для него — он умел ценить каждое своё решение и не делал лишних поступков.
«Разговор предстоит несложный, — думал граф. — Да, граф Мэйнер не простак, но в чужие дела без надобности не лезет».
Делить графам было особо нечего. Разве что «дрова» для Летающих Крепостей, но их они поделили давно.
«Самая убедительная легенда — простая, — размышлял граф. — А что может быть проще посыльного с важным, но несрочным документом? Если важна скрытность и надёжность, то логично отправлять такого человека через пустыню не с личной охраной и не одного, а в составе большого каравана. Пусть его целью будет Мирта. Оттуда идут две дороги к двум большим городам. Хмм… Пожалуй, я отправлю с караваном двух посыльных: одного — через горы и в порт, а другого — в противоположную сторону. Осталось сообщить это Фридриху до того, как зайдет разговор о цели его путешествия».
Граф встал и подошёл к письменному столу. Вскоре перед ним лежало два письма, и оба были запечатаны в конверты разных цветов, в дань старинной традиции, дабы подчеркнуть свое особое отношение к каждому адресату. Письма и печати были настоящими, как и адресаты. Во всей этой истории не было ни грамма фальши, лишь лёгкая недосказанность.
«Теперь пора переодеться для встречи с уважаемыми гостями», — подумал граф и вышел из кабинета.
Граф Мэйнер прибыл с сыном лет пятнадцати. Оба в парадных камзолах, как и предписывалось этикетом.
«Высокий, как и отец, но светловолосый, и лицом не сильно похож, — подумал граф Неррон, складывая первое впечатление о новом госте. — Научиться бы ему ещё себя в руках держать».
Кто-то скажет, что пятнадцать лет — лучший возраст для путешествий, но по манере поведения подростка было видно, что он явно не разделял восторга отца от происходящего. Правда, из уважения к хозяину дома, всё же пытался не подавать виду.
— Здравствуйте, Фридрих! — граф Неррон подошёл к гостям и добродушно улыбнулся. — Рад Вас видеть в моей скромной обители. Я так понимаю, это Ваш сын?
— Здравия Вам и Вашему дому, Альберт, — поприветствовал его в ответ граф Мэйнер и полуобернулся, указывая рукой на подростка. — Да, отпрыск мой.
— Здравия Вам и Вашему дому, граф, — поздоровался подросток, слегка наклонив голову в почтительном поклоне. — Леон, Ваше Сиятельство.
— Рад знакомству, — ответил граф Неррон. — Ну что ж, пройдёмте к столу.
Узкий и длинный обеденный стол был рассчитан на двенадцать персон, но сервирован всего на троих.
Граф Неррон сидел во главе стола, граф Мэйнер по его правую руку, а Леон — рядом с отцом.
Разговоры принято было начинать только после второй смены блюд, и некоторое время все ели молча.
Первым заговорил хозяин:
— Надеюсь, моим людям удалось разместить Вас с семьёй с должными удобствами? Понравилась ли Вам усадьба?
— Благодарю за гостеприимство, Альберт, — ответил граф Мэйнер, откладывая столовые приборы в сторону. — Усадьба превосходна!
— Вы не хотели бы передохнуть несколько дней после утомительного путешествия по пустыне? — гостеприимно предложил граф Неррон.
— С радостью приму Ваше предложение.
— Мои люди подготовят для Вас и Вашего каравана всё необходимое на время Вашего пребывания у меня в гостях. Дайте мне знать, если Вам необходимо пополнить запасы воды и продовольствия для дальнейшего путешествия или какое-либо дополнительное снаряжение.
— Благодарю, Альберт. Если Вас не затруднит, я бы хотел воспользоваться Вашим гостеприимством на ближайшие три дня и пополнить запасы воды и продовольствия.
— Рад помочь, — ответил граф Неррон и коротким жестом указал прислуге, чтобы подавали чай и десерт, а сам переключил своё внимание на сына гостя.
«Как для безмерно скучающего человека, он всё же держится хорошо, особенно с учетом возраста», — мысленно похвалил Леона граф Неррон.
— Молодой человек, интересно ли Вам воинское дело? — хозяин Крепости обратился к юному гостю.
— Да, Ваше Сиятельство, — ответил Леон. — Я занимаюсь фехтованием с восьми лет.
Граф Неррон заметил вспышку плохо скрываемого интереса в глазах собеседника и продолжил:
— Возможно, Вам будет интересно посмотреть нашу оружейную? Или вечернюю тренировку новобранцев моей личной гвардии? Если Ваш отец, конечно, не будет против.
— С радостью, Ваше Сиятельство! — просиял Леон и обернулся к отцу, всем видом показывая, что он благодарен этой возможности — возможности сбежать от скучных разговоров, которые всегда сопутствуют вечернему чаепитию.
— Не возражаю, — ответил граф Мэйнер.
Граф Неррон коротким жестом подозвал своего советника, всё это время находившегося у дверей зала.
— Геральд, составьте компанию нашему гостю. Сопроводите его в оружейную и на плац для тренировок.
— Сочту за честь, Ваше Сиятельство, — ответил Геральд.
При личном общении со своими подчинёнными, граф разрешал им обходиться без ежефразного упоминания о его «сиятельстве» и «благородстве». Он считал, что одни лишь слова не добавляют уважения к собеседнику. Да и в докладах не терпел слов не по существу. Но при посторонних этикет всегда должен был быть соблюден безупречно — это уважение и к другим собеседникам тоже.
Леон поблагодарил графа, попрощался с отцом и вышел из зала вместе Геральдом.
К графу Неррону подошёл слуга и сообщил, что всё готово для чаепития.
— Если вы не слишком устали с дороги, — предложил граф Неррон. — Я бы хотел Вас пригласить к камину на чашечку чая.
Оба графа проследовали к камину и расположились в креслах, вполоборота повернутых друг к другу. Кресла стояли именно так не случайно — это позволяло собеседникам и наблюдать за пламенем в камине, и поглядывать друг на друга
