кадров, запасшись шоколадкой и несколькими незаурядными комплиментами, чтобы продуктивно пообщаться с местными работницами.
Сладости и знаки внимания женщины принимали с удовольствием, но взамен не могли предложить ничего, кроме и так известного коллективу имени. Во всех документах, включая приказы о наградах, справки из медицинских учреждений и прочее, упомянутый сотрудник был просто Гордеем. Не получая желаемых ответов, все рано или поздно прекращали попытки узнать больше.
Разумеется, реальная жизнь не книга про шпионов. Несмотря на всю свою скрытность, состоявший в звании подполковника Ворон тоже был человеком. Как и большинство, не чурался отметить Новый Год или чей-то юбилей с остальными.
Как известно, подобные мероприятия не обходились без горячительных напитков. Однажды их объёмы оказались настолько велики, что на вопрос, почему Гордей не называет никому своего отчества, тот ответил. Оказывается, его отцом был человек, признанный в развалившемся не так давно государстве, на руинах которого стояло нынешнее, врагом народа.
Этот факт очень тяготил молодого в ту пору Ворона и он принял решение отказаться как от присутствия имени непутёвого родителя в своей жизни, так и от фамилии. Благо, нужные люди одобрили такой душевный порыв и помогли с реализацией.
После исчезновения упомянутой страны, старые архивы активно подвергались уничтожению. Не исключено, что ряд документов о себе человек без отчества сам и сжёг при первой возможности. Знать что-то могли только люди из прошлого подполковника, но искать их было бы подозрительно.
Ещё одним обстоятельством, которое смущало его коллег, было полное отсутствие представления о проделываемой им работе. Гриф «секретно» фигурировал в папках всех ДГБшников. Но между ними особых тайн не было. Все примерно понимали, кто и чем занимается.
Даже Паук со всеми его связями и огромными агентурными сетями не мог ничего узнать. Хотя скорее не хотел. У него было чёткое понимание невраждебности Гордея. Поэтому вдаваться в детали прошлого или настоящего элементарно не хотелось.
– Ты наверное думаешь, Василий Степанович, мой визит ничего хорошего не означает? – утвердительно спросил Ворон.
Лежащий на больничной койке мужчина отвечать не стал. Его слова пока что не имеют никакого смысла и визитёр не изменит план этого разговора в зависимости от того или иного ответа. Поэтому пациент просто смотрел в глаза гостя.
– Пока ты без сознания лежал, тебе тут Он звонил, недовольный, – также внимательно смотря в глаза и фиксируя в памяти все реакции на свои слова, сказал подполковник.
В сдержанности Паук мог дать фору любому, поэтому не стал выдавать своего удивления. Все эти годы ему казалось, будто Он – фигура известная лишь единицам, среди которых точно нет никого из конторы. Кроме самого мужчины, конечно.
– Да, не класть все яйца в одну корзину умеешь не только ты с сотнями агентов и наши олигархи с кучей домов и счетов за границей. Только большинству из них это не помогло, как и тебе, – сначала усмехнулся, затем печально вздохнул посетитель.
– Пока я был в отключке, были новые покушения? – прервал своё молчание майор.
– Нет, но и прошлых, как ты понимаешь, достаточно, чтобы заподозрить кое-кого в предательстве.
Тут уже пациент не смог сдержать удивления, его глаза расширились, а прибор возле кровати снова сменил цвет мигающей лампочки с зелёного на жёлтый. Ему и в голову не могло прийти, что козла отпущения обвинят не в халатности и непрофессионализме, а сговоре с преступниками, на которых он охотился.
– В мире не существует улик, которые бы указывали на мою причастность к терактам, – сжав руки в кулаки процедил Паук.
– Травма головы вещь серьёзная, понимаю. Наверное, ещё не видишь всей картины в целом. Вот представь, есть некий майор, у которого фактически находится контроль над очень многими процессами в городе и даже за его пределами. Практически любое серьёзное преступление, угрожающее государственной безопасности, предотвращается им на этапе подготовки. Его за это ценят и всячески поощряют. Полезными знакомствами и тесным контактом с важными людьми, в первую очередь. Кого-то напоминает, правда? – улыбнулся морщинистыми губами подполковник.
Василий Степанович осознал, что и сам много раз произносил подобные вещи. Иногда на допросах, иногда при вербовке агентов. По всем канонам сейчас ему обрисуют картину, в которой ответственность за все плохие события в стране лежит на нём. Тем временем гость продолжал:
– И вот под носом у нашего героя происходит серия терактов. Дворник или кассирша из Четвёрочки вряд-ли зададутся к этому моменту правильными вопросами. А вот мы с тобой, люди опытные, прекрасно понимаем, что взрывчатку в таких количествах нужно где-то купить, как-то провезти, где-то хранить. Помимо взрывчатых веществ, нужна масса других элементов, которые использовались для изготовления устройств, которые использовали бомбисты. Не стоит забывать, что взрывали людей не броском консервной банки с примитивным составом внутри. Бомбы, насколько можно судить, были высокотехнологичными. Я уже молчу о вербовке исполнителей через подконтрольные нашей организации приложения и информированности террористов о том, где будут их жертвы находиться в назначенный день. Что из этого следует?
– Что в подготовке участвовали десятки, если не сотни людей, причём не последних. А мимо паучьих сетей такое количество просто не могло пройти незаметно, – спокойно озвучил мысли, которые и ему самому приходили, пациент.
– Совершенно верно! Но это можно списать на халатность, потерю хватки или невероятные сроки и ресурсы, которые использовали террористы. Тогда наш серый кардинал оказался бы ни при чём. Вот только его дочь, как выяснилось – одна из террористов. А единственный бомбист, которого удаётся взять живым, оказывается взорванным этой самой дочерью после того, как парня ей в руки приводит наш герой. Причём погибают и филёры, проводившие допрос. Таким образом, хоть какой-то информацией обладает лишь один человек, которого в больнице навещает глашатай террористов в маске, – Ворон упёр в собеседника жёсткий взгляд.
