повторить каждое из которых я не смогу.
Потому, на данный момент моим единственным вариантом остается ожидание. Прожить пять лет до финала не кажется особо трудной задачей, но за эти годы многое может измениться. Я могу, конечно, попытаться закрыться в своей комнате и провести там пять скучных лет, но это не спасет меня от эпидемии, сумасшедших культистов и восстания, во время которого все члены Мограж сыграли свои роли. Другими словами, я должна позаботиться о том, чтобы все действующие лица дошли до финала и стали моим шансом выбраться отсюда.
— Тебе нужно преподать урок, мелкий оборванец! Тогда ты научишься уважению!
Услышав резкий голос, я переминаюсь с ноги на ногу от неожиданности. Посмотрев в сторону крика, замечаю, что вокруг виновников сцены уже собирается толпа. Судя по всему, оборванцем оказался тот же мальчишка, что пристал ко мне на улице, и сейчас и он, и мужчина, одетый в начищенную броню, валяются на земле.
— Кто он? — я прикрываюсь веером и смотрю на одного из рыцарей.
— Он служитель Ордена Аззма, госпожа. Видите знаки солнца на броне? Такие символы дозволено носить только представителям церкви.
Я снова оглядываюсь в сторону конфликта и вижу, что церковник уже поднялся и схватил незадачливого мальчишку за шкирку. Тот пытался вывернуться и недовольно вопил, чем злил мужчину еще больше.
— Это дозволительное поведение для представителя церкви? — мой вопрос был риторическим, но рыцари все равно отрицательно покачали головами. — Тогда следует направить уважаемого служителя Аззма по верной дороге.
Сложив веер, я направилась в сторону мужчины. Главное не вступать в открытый конфликт с церковью — пожурить его немного будет достаточно.
— Уважаемый служитель, не кажется ли вам…
— А ты еще что за уличная девка? Его мамаша?
На секунду я растерялась, но затем меня переполнил гнев. Может этому выродку вскружило голову декольте моего платья, но от публичной порки его это уже не спасет. Сзади послышались быстрые шаги.
— Да как ты смеешь! Раскрывать рот в сторону нашей… — я быстро взмахнула рукой, останавливая своих вспыльчивых защитников на полпути.
— Ваши слова задевают меня, уважаемый служитель. Неужели вы считаете, что бедные уличные девушки не заслуживают снисхождения?
— Снисхождения? — уродец усмехнулся, продолжая трясти мальчишку за шкирку. — Подобные отродья заслуживают только очищения огнем! Без вашей мерзости Терагот стала бы империей закона и благочестия, а не оплотом разврата и греха!
Вокруг нас зашептались наблюдатели, явно не разделявшие столь категоричной позиции. Оно и понятно — большинство из них торговцы и простолюдины, а значит, как никто осознают, что тяжелая жизнь легко отправит либо на улицы, либо в могилу. А слышать подобное от самой церкви, защитницы всех обездоленных…
— Вы так уверенно говорите, служитель, — я прижала руки к груди и заговорила громче. — Но согласится ли с вами церковь? Разве не в церкви мы, люди империи, всегда найдем приют и защиту? Не в церкви ли, под благостным оком Аззма, каждый из нас соприкасается с его светом и становится чище? Почему же вы так хотите лишить всего этого самых несчастных из нас, служитель?
Прежде, чем этот ублюдок успел еще раз выплюнуть оскорбления, в его затылок прилетел помидор, который явно сгнил еще до моего рождения.
— Верно говорит! Такие как ты только церковь порочат! Мучитель! — яростно размахивающий тростью сморщенный старик завопил, как умалишенный. — Только народ мучаете! Не нужны нам такие служители! Отпусти ребенка!
Мое дело было сделано — толпа сильно завелась и теперь уже церковник был покрыт словесными помоями с ног до головы. Мне не хотелось быть замешанной в возможном кровопролитии, так что я быстро отступила, позвав за собой рыцарей Мограж и вернувшуюся Элади.
— Элади, где карета? Я сильно устала и нам пора…
Сзади кто-то дернул меня за платье, и я резко развернулась. Опять этот непричесанный мальчишка.
— Спасибо, госпожа, — малец улыбнулся, но улыбка тут же пропала с его лица, а сам он принял неожиданно серьезный вид. — Знаете, меня учили, что друзьям нужно помогать. А знаете, откуда помощь приходит, когда ее совсем не ждешь? — он отпустил платье и сделал шаг назад. — Об этом спросите у журавля.
Он сбежал прежде, чем я успела его расспросить. У журавля? А чего не у пеликана? В их империи вообще водятся пеликаны?
— Госпожа, там карета.
— Идем.
Я направилась в сторону кареты, сжав покрепче веер. Надеюсь, помощь действительно придет, хоть от журавля, хоть от канарейки.
Глава 7
Как только мы возвращаемся в особняк, я сразу же направляюсь в комнату. Теперь я без проблем нахожу ее — мне даже не требуется сопровождение за ручку от Элади, так что я могу собой гордиться. Комната точно такая же, какой я оставила ее днем. Сбросив туфли с ног, я без сил падаю на кровать и закрываю глаза. Может быть, если я снова усну, то утром проснусь в Корее, и все это покажется мне сном.
* * *
Ничего не дается легко, Джи Дасом. Я должна была давно привыкнуть к этому, но видимо слабая надежда продолжает отравлять мой разум. Что ж, играем с тем, что дает жизнь.
Новый день в новом мире встретил меня энергичной Элади, которая активно пыталась привести меня в порядок после того, как я улеглась спать прямо в платье. Когда меня отмыли, одели и причесали, я была предоставлена самой себе, пока готовится завтрак. На этом завтраке будут двое — я и Лиа, а значит мы сможем обсудить насущные проблемы и сблизиться на почве сочувствия к оборванцам-простолюдинам. Ну не чудесно ли? Тем не менее, пока этот сладостный миг не настал, я решила посвятить свободное время полезным вещам.
Из двух загадок, записки и журавля, меня больше интересовала первая. У меня не было никаких соображений касательно журавля, это могла быть метафора, местный уличный жаргон или живая птица, а потому я решила заняться тем, что было у меня под рукой. Найти три части записки не составило труда — каждая из них была отмечена перевернутой цифрой и аккуратно лежала на дне своего ящика. Соединив их, я
