а если ты – «инакомыслящий»,
Хочешь слушать, как вещает БиБиСИ,
Заключённым станешь «политическим»
И пощады у Отчизны не проси!
Под запретом книги и картины,
И пластинок не достать и не купить…
Меньше знаешь – крепче спишь в России,
Меньше знаешь – дольше будешь жить!
Мало пищи, а духовной – ещё меньше!
Ведь советским людям – вредно обжираться!
Кто хотел духовный голод утолить,
Тот тюремною баландой стал питаться.
Гениальные российские таланты
Жить, творя, отчаянно пытались.
Уезжали на гастроли «за кордон»
И в Отечество уже не возвращались.
И мир капитализма их не ждал,
Отчаявшихся не. пугало это,
Ведь лучше грузчиков в стране свободной быть,
Чем запрещённым быть в Отечестве поэтом.
В чужой стране и пиццу разносить,
Посуду мыть и у станка стоять.
Ну, а потом, оставшись в тишине,
Писать о том, о чем нельзя молчать.
И барельеф не Сталина ваять,
Картины рисовать – не транспаранты,
Смогли великими в стране заморской стать,
Ненужные отечеству таланты.
Они могли стране своей служить,
Нести России просвещение и свет,
Но свет опасен! Он ведь освещал
СССР реальный истинный портрет.
Несмываемым клеймом позора стали
Для России диссиденты – отщепенцы,
Честь поправшие свою и всей Страны,
Подлые враги – «невозвращенцы».
На загнивающем на Западе теперь,
Невозвращенцев не ведут на партсобранья,
И за измену жёнам их не отдают,
Партийным лидерам на поруганье.
Мужчина может здесь мужчину полюбить,
В загнившем мире даже это – просто.
И по статье УК не получить
Пять лет тюрьмы, иль семь, за мужеложство.
И из страны в страну переезжать,
И трогать доллары советскими руками.
Распоряжаться нагло и цинично,
Своими собственными, личными деньгами.
И покупали подлые предатели,
Дома себе. И детям их дарили.
И получали гонорары и признанье,
За то, за что бы их в России посадили.
Самолёт давно уже на взлёте,
Труппа русская в Москву летит домой.
Только, не поднимется по трапу
Родины предатель и изгой!
С обнажённым он на сцену вышел торсом –
Извращенец! Опозорил весь балет!
Суд решил, что он «морально разложился» -
Осудил врага на долгих девять лет.
Политического он просить убежища
У французских вынужден властей
И «враги» спасли танцора от «товарищей»,
Не загнивших тот «загнивший» мир идей.
Он останется совсем один в Париже!
Проживёт в нём много ярких лет
И «балетные» в Москве на Мариинке
Будут бережно хранить его портрет.
Эти руки – трепетные крылья!
Взмах, прыжок! И обмер, замер зал!
Так, как он, с тех пор уже в России
Может быть, никто не танцевал!
Он однажды был рождён в глубинке русской –
В месте бедном, грязном и убогом,
Только этот «русский самородок»
Был с рожденья поцелован Богом!
Поцелован Богом был в России
И в России был он окрылён!
И в России, как страны предатель,
Был судом сурово осуждён…
Рукоплещет Рим ему и Лондон,
По всему его гастроли свету!
На «блошином» рынке русский купит
Втридорога видеокассету.
Он, конечно, он! Рудольф Нуриев!
Плохо снято, говорит без перевода…
Боже! Боже! Как же он прекрасен!
Этот гениальный «враг народа»!
«Почему он враг? Он, что преступник?!»
Сын, кино смотрящего, спросил.
«Кто он? Вор, бандит или мошенник?
Может он кого-нибудь убил?!»
И задумается очень грустный папа
И ответит: «Никого не убивал…
Он носил не русскую одежду
И не по–советски танцевал.
Кто–то в белой шляпе по Парижу
Лёгкою походкою пройдёт,
Как давно он не живёт в России,
Но, она, как прежде в нём живёт!
Глава 15
«Защищал чужой народ в «горячей точке»
Он писал письмо любимой. Взрыв раздался!
Оборвалась жизнь невысказанной строчкой…
Сильный, умный парень из Рязани
Защищал чужой народ в «горячей точке».
Жить хотел, счастливым быть в стране родимой
И растить с женой любимой сына с дочкой…
Русских мальчиков камней холмы – могилы,
На чужой земле в «горячих точках».
Сколько их, монетой став разменной,
Было зверски казнено в Чечне?
И в далёком жарком Кандагаре
На бессмысленной, безжалостной войне?!
Девушка в Рязани безутешная,
Став вдовою в свои двадцать два,
Всё молилась и смотрела на дорогу –
В смерть не верила и милого ждала…
В это время не в Нагорном Карабахе,
И не в Кандагаре, не в Чечне,
А в Кремлёвских кабинетах генералы
Зарабатывали деньги на войне.
Душу Дьяволу и честь давно продавшие,
Вновь с трибун зовущие к победам,
Продавали танки, автоматы,
БТРы и гранаты моджахедам.
На Ямайке дети власть имущих,
Их достойно надо содержать.
Ради этого парнишкам из Рязани
Воевать, страдать и умирать!
Веселится на Ямайке молодёжь!
«Золотая» и по – русски «зажигает»!
Неимущий русский паренёк
В БТРе безымянный догорает.
Этот парень – он лишь, пушечное мясо:
Из Воронежа, из Тулы, из Ростова…
Поставлять его и «в розницу» и «оптом»,
«Самовывозом» Отечество готово!
В Кандагаре грудью от снаряда
Он афганского мальчишку заслонил,
Сам – мальчишка, в кресле инвалидном,
Милостыню в Вологде просил.
Кто не в цинковом гробу домой вернулся,
А живым – без рук или без ног,
Тот достойно жить в Стране – Отчизне –
СССР – уже не мог…
Что за долг интернациональный,
Целиком, досрочно и сполна
Оплатила жизнями мальчишек
Русских «благородная» страна?!
Их, мальчишек, сделала убийцами,
Матерей состарила до срока…
Жизнь чужих детей спасать ценой своих
По–отечески, безжалостно – жестоко!
Позабыла ты и предала героев,
Лицемерная советская страна.
И на Родину вернулись твои дети
И продолжилась жестокая война!
И «чеченский» меткий русский снайпер,
Примененья в мирной жизни, не найдя,
Станет киллером наёмным у бандитов –
Вся страна на линии огня!
ОПГ «чеченцев» и «афганцев»
Города России кровью окропят…
Ни предательства, ни униженья
Родине герои не простят!
Благородная Российская держава,
Скольким ты, не нам, долги простила?
Чужеземных граждан защищая?
Что же ты своих не защитила?!
Всех любила: Кубу и Испанию
«Поддержала» и «по-царски» одарила…
Что ж ты русских, тебя любящих до боли,
Никогда, «Россия», не любила?!
Как же можешь ты, о как ты можешь?
Так с детьми своими поступать?
Кто ты русским, Родина – Россия?!
Я не знаю… Только, ты – не Мать!
Он писал письмо в Россию, взрыв раздался…
Оборвалась жизнь не высказанной строчкой…
Сильный, умный мальчик из
