вслух не произносила, лишь закусила губу и постанывала.
И вот в очередной раз, когда волна наслаждения накрыла меня, я почувствовала, что пенис внутри меня многократно сокращается. Какая-то необъяснимая волна счастья накрыла меня. Я почувствовала себя желанной, воспламеняющей и просто настоящей, живой, а не куклой в чужих руках.
ГЛАВА 8
Я лежала без чувств. Нирвана. Вот она какая. Одновременно хотелось раскинуть руки, растянуться, почувствовать легкость и свободу, но одновременно с этим хотелось свернуться клубочком, укрыться одеялом и уснуть. Такое блаженство и расслабление меня посетило впервые.
С Юргеном такого у меня не было. А он был первым и единственным мужчиной для меня до этого времени.
Лукас. Постепенно мое сознание стало приходить в себя. А кто этот Лукас вообще? Я же ничего о нем не знаю. Единственное, что я поняла из его внешнего вида, так это то, что он довольно обеспеченный мужчина. О чем говорили его одежда, часы, машина.
Но его обеспеченность меня мало волновала в данный момент. Чем он занимается, где живёт, есть ли у него семья… Стоп, он же спал с моей бабушкой!!! Меня передёрнуло. Мысли, одна за другой, как молнии, сверкали в ночном небе. Вопросы в голове рождались один за другим, но они все оставались без ответа. Потому что ответ дать мне мог лишь сам Лукас, но его я боялась спрашивать, и мне совсем не хотелось его будить.
Больше всего взволновало то, что бабушка ждала меня, знала, что я приеду, но не спустилась вниз ни разу за вечер. Может быть, с ней что-то случилось? Я, конечно, понимала, что она возможно, как и я, находилась какое-то время в нирване, что, скорее всего, уснула, но прошло уже достаточно времени, да и я не вела себя скромно. Мои стоны наверняка было слышно наверху.
Я стала шевелиться, пыталась выбраться из объятий спящего Лукаса и пробраться наверх, чтобы найти бабушку. Но сделать это незаметно мне не удалось.
– Крошка, ты куда-то собралась?
– Эммм, мне нужно в туалет, – соврала я.
– Постой, не торопись, я еще не закончил, – Лукас улыбнулся и навалился на меня.
– Ого, ты еще хочешь? Может, ненадолго прервемся, и когда я вернусь, мы продолжим?
– Нет, детка, мы продолжим сейчас.
Он взял мои обе руки и сжал их одной своей. Его рука оказалась настолько крепкой, что я не могла освободиться, даже если бы очень этого хотела. Но на самом деле я пока не понимала, что происходит, и вырваться не пыталась.
– А теперь, внученька, мы поиграем в мою игру.
Лукас как-то недобро улыбнулся. Такие улыбки не предвещают ничего хорошего. Видели фильм «Оно»? Там клоун так злорадно улыбается, как и Лукас. Его улыбка кубиком льда прошлась по моему сердцу, и я непроизвольно вздрогнула.
Лукас нащупал на полу халат моей бабушки, в котором он вышел на террасу, отцепил от него пояс и связал им мои руки.
– Ты любишь БДСМ? – спросила я, но ответа не последовало.
Меня немного это удивило, потому что такой мужчина не ассоциировался у меня с плётками, наручниками, всякого рода секс-игрушками. Мне казалось, что для него секс прост и естественен, как для животного. Классические позы вроде позы собачки, он сверху или миссионерской. Вот и всё, на что была способна фантазия этого дикаря. Но я была приятно удивлена, потому что давно мечтала о чём-то таком, запретном, жёстком.
Пока я размышляла и представляла, что будет дальше, коварный любовник уже нашел в джинсах ремень и стянул им мои ноги. Он взял с журнального столика ажурную салфетку, которую когда-то я сама связала и подарила бабушке на какой-то праздник, и засунул её мне в рот.
Это мне не очень понравилось. Я стала мычать. Но мои возгласы не выходили громкими из-за кляпа. Мне казалось, раз это игра, некоторые пункты, такие как кляп, можно было опустить.
Тем временем, Лукас сел на диван, а меня положил поперёк своих коленей, так, чтобы удобно было шлепать по голой попе. Я догадалась, что именно это он и задумал. Но не тут-то было.
Он начал вводить мне в мою любимую дырку свои пальцы, туда-сюда, туда-сюда. Я стала возбуждаться. Это произошло быстро. Мне хотелось, чтобы другая его рука взяла мою грудь и ласкала б её. Но она схватила мои волосы и резко рванула вверх. От неожиданности и боли у меня посыпались искры из глаз. Я закричала. Но кляп заглушил вопли. Рука так же резко отпустила волосы, как и схватила их.
Другая продолжала водить по моим влажным половым губам и возбуждать ещё больше. После волны боли возбуждение резко возрасло. Я заёрзала, желая, чтобы Лукас вошел в меня и отымел по полной программе. Но он резко остановился, и, за плавными движениями внутри меня, последовал резкий и болезненный шлепок по попе. Звон от удара стоял в ушах, я закричала. Этот крик разбудил бы мёртвого, но тряпка во рту помешала распространению звука. Из глаз потекли слёзы, я всхлипнула.
Было дико больно. Будто к моей нежной коже приложили раскалённую сковороду. Я хотела бы вырваться, сопротивляться, убежать и скрыться от него, но не могла. Мои оковы, в которые легко сама попала, удерживали на месте.
Лукас ещё ударил меня, с такой же силой, что и прежде. Возбуждение исчезло, будто его и не бывало. Страх перед огромным мужчиной возник в моем сознании. Кто он? Может быть, он просто маньяк, больной человек? Может быть, он сейчас поиздевается и убьет меня? Может быть, и бабушка моя мерва? Я задрожала.
Ещё один опаляющий удар настиг меня. Я уже рыдала. Чувство собственной никчёмности и глупости охватило меня.
Хлопок, и боль снова пронзила меня. Некоторые мышцы моего тела свело судорогой. Боль приумножилась, и я не могла её терпеть. Казалось, ещё чуть-чуть, и я умру.
Мой мучитель поставил на колени и резко вошёл в меня сзади. Он сильными толчками входил в меня, ускоряясь и замедляясь. И снова ускоряясь, а потом опять замедляясь. Этот попеременный такт ввёл меня в транс.
Сначала от боли, как показалось, я потеряла зрение. Белая яркая вспышка ослепила меня. Потому что желание трахаться с этим зверем, который просто-напросто издевался надо мной, пропало. Моя пещера была сухая и не желала принимать гостей. А гость вломился в неё, еле-еле протискиваясь вперед, он царапал на её красных стенах свое послание. Добравшись до конца пещеры, он желал продолбить путь себе дальше, увеличить тесное пространство, проломить стену. Затем ушел, но
