поближе с соседями познакомиться. «Фишка» пропустила, захожу к ним во двор. Ну чисто деревня дураков, только с автоматами. Во дворике в загоне какие-то куры, пару гусей. Из кирпичной пристройки к дому, чудом уцелевшей от обстрела, выходит их командир.
Молодой парень, тоже с воли, быстро находим общий язык. Быт у них налажен знатно. Газовые баллоны, чайник, сахар, печка даже есть. Он учил меня картографии, так как у него был «мавик». Парень знал примерно каждый куст и посадку, которая была по фронту. Оказалось, всего в двух километрах от нас сидят хохлы. Ну вот и прояснили. По мере нашего общения за чаем Рэдж (так его звали) поведал мне душещипательную историю про одного местного деда (всего в Золотарёвке осталась жить пара человек пожилого возраста), который всегда ходил в полный рост под обстрелами. Даже когда прилетало ему в огород, никогда особо не прятался в подвал. Дед жил ниже по улице, однажды Рэдж занёс ему консервы из сухпая и между ними состоялся довольно мрачный диалог:
– Сынок, можешь меня застрелить?
– Дед ты чё. – Рэдж явно не ожидал такой просьбы от чудом оставшегося в живых деда.
– Вон, всю семью мои перебили, внучка, жена, дочь. Я один остался. У меня патроны есть, я в хате нашел (патроны и другие боеприпасы и впрямь всюду валялись в очень большом количестве), я тебе дам, если свои жалко тратить.
Рэдж не стал убивать деда, хоть и стало его до жути жалко. Он, как и я, как и все мы, ехал воевать с врагом нашей Родины, а не с отчаявшимися стариками. Я тогда слушал эту историю со смешанными чувствами: мол, это война, так бывает. Полноту его трагедии ощутить удалось только спустя время. Интересно знать, что в итоге стало с этим дедом. Нашел ли он свою смерть от осколка, от которых он старательно не прятался, либо нашелся желающий облегчить его муки и застрелил его. А может, так и бродит по деревне в поисках своей смерти.
Рэдж спросил, могу ли я с ПТУРа отработать по хохлячьему наблюдательному пункту. Вспоминаю диалог с командиром о важности экономии БК и говорю, что надо запросить разрешение. Записал у него ребус, пообещал вернуться.
– Соседи просят посодействовать. Могу работать?
– Передай ребус, куда они хотят, чтобы ты работал.
Диктую.
– Да, можешь работать. Тебе видно это место?
– С позиции нет. Надо чуть сместиться.
– Занимайся, по результату доклад.
Ну вот, охуенно. Работа началась. Адреналин тут же подскочил, и я вернулся к Рэджу с хорошими новостями.
– Круто, братулец. Пойдем, я тебе покажу, откуда этих сук въебать можно. А то они там засели, всю движуху по деревне палят, арта потом пизды дает.
Идем вдвоем, пока без ПТУРа, надо оценить обстановку. Проходим мимо разрушенной церкви. Захожу внутрь. Крыша дырявая, иконы стоят. Я снял каску и перекрестился. Интересно, каково хохлам стрелять по церквям? Они это специально делали? Кажется, что нет. Я бы не смог по церкви работать.
Спустя 10 минут находим позицию. Видимость идеальная. По пути встретили «Ахмат». Тот, который 58-я армия. Их командир говорит, что у него в отряде тоже есть птурщики, но работать они не умеют, просит научить. Говорю, что потом, на обратном пути, обменяемся координатами.
Я объявляю своим боевую готовность. Утром пошел дождь, и я приказал им во что бы то ни стало обеспечить нас печкой на ночь. Они мастерили ее из глины и кирпичей, нашли где-то трубу для дымохода. Рукастые парни, я бы сам не смог.
Иду на позицию, по пути встречаем товарища Рэджа, у него «птичка». Говорит, что их командир очень обрадовался, когда нашелся инициативный птурщик, готовый отработать по хохлам и решить их проблему. Мне говорят, что, как только я буду готов, взлетит «птичка», будет вести запись. Раскладываю станок, заряжаю ракету, попутно объясняю своим, как и что я делаю.
– Все, отходите, буду работать.
– Готов?
– Запускай, сейчас вылетит «птичка».
Перед выстрелом всегда читал «Отче наш» для спокойствия. Все замерли в ожидании, на движуху подошли пару ахматовцев.
– Выстрел!
Перед выходом ракеты слышится громкий писк электроустановки, затем вылет. Идет отлично, наводится плавно. Ракета взрывается в посадке, прямо в место, которое мне указал Рэдж. Чутка оглушило выстрелом, слышу радостные крики:
– Ебать, ты красиво сделал!
– Все, валим резко, сейчас сюда работать начнут.
Мы бежали с «места преступления» очень быстро, несмотря на броню и пускач. Рэдж на ходу докладывал командиру об успешном выполнении задачи. Я вспомнил, что мне тоже надо доложить.
– Отработал, есть поражение. У соседей видеоподтверждение попадания.
– Молодец, сегодня переедешь туда, где твоих целей будет больше.
Зараза, только с Рэджем притерся, вот бы мы тут движухи навели. Но не судьба. Сказали перееду – значит, перееду. Позже я узнал, кто был командиром Рэджа. Это знаменитый Лесоруб. Его ставил в пример Пригожин как человека, который собственными руками выносил своих раненых бойцов с передка. Я видел его пару раз, он был взрослый, высокий мужик, с лицом, не выражающим эмоций. Кажется, воевал в Чечне. Общался мало, мне помню пару вопросов задавал о ПТУРе. В целом производил о себе впечатления настоящего пса войны, которому до мирной жизни дела нет. Такие люди меня вдохновляли. Соль этой войны. Соль любой войны. Рядом с ними и умереть было нестрашно.
По возвращении я внезапно вспомнил, что со мной в команде два зека.
– Пацаны, а вы чифир делать умеете?
– Конечно, умеем.
– А сделайте, давайте чифирнем.
Заварку нам давали. Пацаны резко сообразили «кругаль» – металлическая кружка, из которой пьют чифир. Объяснили, что пить надо по два глотка и передавать по часовой стрелке. Против часовой нельзя, так время медленнее течет.
На вкус как очень горький, крепкий чай. Но бодрит. К вечеру у нас была печка, проблем с дровами не было, рядом посадка с кучей бурелома. Как только стемнело, мы наконец смогли просушить вещи и отогреться. Отличный день. Сделал полезное дело, выпил чифира.
Ночью нас ждал переезд, потому спать решили лечь пораньше, на «фишке» стояли по 40 минут, менялись. В два часа ночи мне было велено собираться и идти на «ноль». Переезд начался. Немного грустно, печку только сделали. Но война есть война. Не по подвалам же я сюда приехал прятаться.
Лес самоубийц
На «ноле» нас ждали слегка вздроченный афганец с замом и водила «буханки». Я не сидел на их канале связи, потому не сильно понимал, почему они нервничают.
– Куда поедем?
– В лес едешь, в лесу жить будешь.
О как! Уже скучаю по подвалу с печкой.
