Александр Стрельников
Встреча с родиной
Предисловие
За время СВО я читал немало военных текстов: фронтовые дневники, рассказы очевидцев, телеграм-заметки и даже полноценные мемуары. Но в феврале этого года мне прислали большой материал, который радикально отличается от всего того, что я видел, слышал и смотрел ранее. Эта книга, как и положено в хорошей литературе, одновременно вызвала и экзистенциальный ужас, и эсхатологический восторг.
Автор, Александр Стрельников, в прошлом обычный офисный сотрудник. Как и большинство из вас. С хорошей работой, нормальной зарплатой и вполне ясным будущим. Но однажды он решил просто взять и уйти защищать Родину. И не куда-нибудь, а в ЧВК «Вагнер».
Дальше можно было написать классическое «а потом его жизнь изменилась навсегда», но это будет пустая банальность. Хотя бы потому, что наш герой, если мягко выразиться, попал натурально в сюжет фильма «Апокалипсис сегодня». И нет, я не хочу объявлять о долгожданном рождении русского Юнгера. Я хочу сказать, что это произведение нужно обязательно прочесть всем.
Это не героический эпос в современных декорациях и не очередная заплачка о том, что на войне убивают (представляете?) людей. Это просто большая человеческая история. И она точно не оставит вас равнодушными.
Меня, например, эта книга не оставляет до сих пор. И я бесконечно рад, что принял участие в ее появлении на свет. Все-таки с Родиной встречаешься не каждый день.
Святослав Павлов,
главный редактор «Под лед», сооснователь «Обыкновенного царизма»
Встреча с родиной: История одного вагнеровца
Судьба всегда грозит смертью, но свободно избранная – она чревата встречей с Родиной.
Луи-Фердинанд Селин «Путешествие на край ночи»
Пролог
Наверное, если задать мне вопрос «Почему ты оказался на этой войне добровольно?», я отвечу, что хотел стать частью истории. «Навсегда уходящему солнцу героев помаши на прощанье рукой» больше неактуально. Новое солнце новых героев стремительно восходит, и я хочу быть одним из его лучей. «А вдруг убьют? А вдруг калека?» Так и не решил для себя, что страшнее. Наверное, второе.
К середине марта мысль о том, что эта война должна стать моею, крепко засела в голове. Уже стало ясно, что наш «бросок мангуста» потерпел неудачу и все примет затяжной характер. Если кому-то интересен глубокий анализ военных действий и политических решений в тот период, то это не ко мне. Заниматься такими вещами, не имея возможности зайти в кабинет к лицу, принимающему решения, значит спекулировать своими предположениями и разводить политоту.
Я не претендую на Нобелевскую премию по литературе и пишу это по просьбам моих боевых товарищей и хороших знакомых. Дай Бог им здоровья и дай Бог здоровья моей семье за их молитвы и Веру!
Вставай, страна огромная!
Мобилизация волновала умы мещан. Одни спешно покидали страну, оставляя машины и гордость на грузинской границе, другие закупались экипировкой по нереально взлетевшим вверх ценам. Я метался.
– Прикинь, мне Серега звонил, в Вешках вчера в ночь три автобуса народа увезли прям от военкомата.
– Видео скинули, как мужика насильно в тачку паковали, походу, скоро все поедем!
С Максом мы дружим еще со срочной службы. Он и дал мне финальный толчок – возможность сказать матери и близким о моем решении.
– У меня друг детства уже две командировки в «Вагнере» отслужил, его на Попасной ранило, щас восстанавливается и обратно. Может за нас договориться, чтоб в его отряд взяли. Ты как?
Слушаю его сквозь шум в ушах. Главное, как преподнести новости матери? Говорю с комом в горле, что надо обдумать. Звонок через час. С номера Макса звонит «человек»:
– Пойдешь в 5-й отряд? Я щас буду с командиром разговаривать.
– …
– Пойду.
Блядь, вот дебил. Куда пойду-то? А работа как? А все остальное? Но уже ж сказал, что пойду, сейчас командиру за меня скажут. Это же «Вагнер», заднюю дам – приедут ноги сломают еще. Ладно, назвался груздем – полезай в кузов. Испить чашу до дна.
– Мам, короче, ты же в курсе, что мобилизация…
– И чего? Повестку получил?
– Нет, просто те, кто получает, потом не особо рады тому месту, куда попадают.
Вижу, как меняется взгляд, материнское сердце не обманешь.
– В общем, нашел знакомого, он на беспилотнике служит далеко от фронта, говорит меня заберет.
– Оно надо тебе? Сиди уже дома!
– Мам, ну лучше так, чем мобилизованным. Пока выбор есть, лучше выбрать…
– Ну, может, обойдется, не всем же приходят повестки!
– Может, обойдется, может, нет. Зачем полагаться на случай?
– А что за знакомый?
– Да Макса друг. Макса же помнишь?
Удивительно все-таки, как жизнь наша складывается из мелочей и принятые решения порой зависят от каких-то нелепых случайностей. Уже сейчас я понимаю, что сказать я «человеку» мог что угодно, никто бы мне ничего не сделал, если бы я передумал. Таких «обещал», рвущихся в бой и дающих заднюю, хватает везде, и «Вагнер» не исключение. Повестку я вряд ли бы получил, учитывая тот факт, что работал в аккредитованной IT-компании и начальство сразу объявило, что мы все «забронированы».
Но мысль о том, что это моя война, жила в моей голове с середины марта, а мобилизацию объявили 21 сентября. Все это время я, как зомбированный, читал новости, которые то радовали, то угнетали, и никак не мог сказать о своем решении. Вот Мариуполь взяли, азовцев пленили (члены запрещенной в России организации. – Ред.). Какие-то договорняки в Стамбуле, азовцев то ли отпускают, то ли опускают в донецких СИЗО. Харьков оставили, Киев оставили. На Херсонщине какая-то движуха непонятная. Походу, без меня не справятся. Это я так себя ободрял.
После разговора с матерью внутри отлегло. Я понимал, что это, возможно, самый трудный разговор в моей жизни и, пройдя этот этап (пусть и чутка спиздев), мне было намного проще решиться на все остальное.
Надо было уволиться с работы. Причем быстро, так как ехать мы должны были вот-вот. А еще даже экипировки элементарно не было. Я не разбирался в таких вещах, меня и Макса консультировал «человек из Компании».
– Берите обувь удобную, аптечку сами собирайте, если плитник найдете по норм цене – вообще заебись будет.
Плитник по норм цене в период массового спроса найти было нереально. Очередь на изготовление в профильных компаниях стояла на три—пять месяцев вперед, а барыги продавали общевойсковые бронежилеты за 200 тысяч рублей. С началом мобилизации увеличился и
