что ее начало было серым размытым пятном на чужом горизонте. Небо было чернее самой черной ночи. Я бы предположил, что стою под бездонной пропастью, если бы не сталактиты. Они, зазубренные и зловещие, висели, словно перевернутые горы, разрушая черноту то здесь, то там. Вдали поблескивало кольцо из пяти звезд, в центре которого находилась еще одна, более яркая звезда. Я понял, что мог бы идти сто лет, и все равно бы до них не добрался.
Мысль о смерти по-прежнему вызывала у меня дрожь; воспоминание о ней было столь ярким. Но меня тревожила не данная несправедливость и не так называемый загробный мир, а гул голосов и давление призрачных тел. Пока я стоял там, разинув рот, бесчисленное множество новичков столпилось позади меня; их еле заметные ноги топали по лужам, наполненным чернильно-темной водой. Продвигаясь в мою сторону, они тоже завыли мне в ухо. Крики, обращенные к любимым. Животные стоны от боли. Постоянные, душераздирающие рыдания. Истерическое или старческое бормотание. Это было невыносимо.
Я попытался дать им отпор, но это было все равно что пытаться оттолкнуть воду. Когда я не двигался, людская волна несла меня вперед, дюйм за дюймом. Я протестовал, но мои ноги все равно скользили по мокрому сланцу. Я оказался запертым в чужом кошмаре, и в тот миг, честно сказать, он сводил меня с ума. Заткнув уши руками, я закричал:
– ЗАТКНИТЕСЬ! ЗАТКНИТЕСЬ! ЗАТКНИТЕСЬ, МАТЬ ВАШУ!
Я почувствовал, что призраки вокруг меня вздрогнули. Они замерли. Воцарилась мертвая тишина – простите за каламбур. Мой крик затих. Его эхо не вернулось ко мне. Тишина была еще более безграничной, чем голоса. Даже не открывая глаза, я чувствовал на себе тяжесть их взглядов. Когда я все-таки открыл глаза, то увидел сотню призрачных лиц, обращенных в мою сторону. Каким-то образом я понял, что бесчисленное множество других людей в огромной толпе сделали то же самое. Возможно, весь океан усопших сейчас смотрел на меня. Их взгляды ни в чем меня не упрекали, не выражали никаких чувств. Они были бесстрастны, словно стеклянные шарики.
Я, как и подобает добропорядочному крассу, начал думать о том, как извиниться перед ними. Но не успел я выдавить из себя что-нибудь подходящее случаю или сообщить о том, что я тут недавно, как они заговорили снова – не все вместе, а по очереди. Первый был где-то вдалеке и бурчал что-то про голод. Второй находился поближе, но его слов я разобрать не мог. Третий оказался совсем рядом, и своим призрачным затылком я ощущал его ледяное дыхание. Вот его я услышал.
– Мы призываем замочного мастера, предвестника перемен.
– Что? – Я попытался развернуться, но толпа мне этого не позволила. Я почувствовал, что между моими ногами петляет что-то похожее на кошку. У животных тоже есть загробный мир? – Кого?
Стоявший передо мной призрак заговорил, глядя на меня через плечо. Его сломанная челюсть беспомощно повисла, однако я почему-то четко слышал его голос.
– Хаос не получит его время.
– Поток не должен захватить мир, – сказал другой, находившийся рядом с первым.
– Боюсь, что я понятия не имею, о чем вы гово…
– Ты вернешься, – загремел чей-то голос в глубине толпы. – С нашим даром.
Я попытался подпрыгнуть, но меня крепко держали.
– «Вернешься»? Да, я хочу вернуться! Понимаете, меня убили, и…
Призрак, стоявший рядом со мной, заговорил, став при этом зеленым.
– Ты будешь искать слуг хаоса. Останови их. – У этого, последнего призрака были волчьи глаза, горевшие ярким золотым огнем. – Останови их. Спаси нас. Спаси самого себя.
– Я не понимаю. Говорите прямо! Я…
Слова были украдены у меня. Земля под ногами вздрогнула, и я рухнул в дыру, которая открылась под моими ногами. Сланец царапал меня. Вода падала каскадом вместе со мной. Бесконечная толпа исчезла, уступив черным каменным стенам, которые неслись мимо меня, а затем черной, как смоль, тьме. Я падал сквозь эту пустоту до тех пор, пока падение не стало похоже на полет, и как только я представил себе вечность, проведенную в полете, ледяная вода наполнила мой рот, хлынула в глаза и уши.
Я вырвался на поверхность черной воды, словно дельфин, танцующий на волне за кормой корабля. Меня вывернуло наизнанку, я закашлялся, и по моим холодным губам потекла мерзкая жидкость. Меня охватила слабость; все мое тело, от макушки до пальцев ног, окоченело. Чьи-то руки бесцеремонно потащили меня наверх. Я почувствовал, и на миг ощутил невероятное блаженство, подумав, что все это – просто страшный сон. Должно быть, корабль потонул на пути в порт, или та старая ведьма столкнула меня за борт за то, что я наложил кучу в ее сейф.
А это – мое спасение.
Каменный пол заставил предположить обратное. Я ожидал ощутить под собой деревянную палубу или, быть может, песок. Я не почувствовал боли, не услышал, как тело шлепается о поверхность, словно кусок мяса о прилавок в лавке мясника, а смутно ощутил, что подо мной что-то есть. Я попытался открыть глаза, но острый свет проникал мне прямо в голову, наполняя ее огнем.
– Наконец-то! – вскричал чей-то голос. Он говорил на общем языке, хотя и с булькающим аркийским акцентом. – Он показался. Поднимите его, я хочу оценить ущерб.
Руки снова потянулись ко мне; на этот раз они были раскалены. Я попытался вскрикнуть, но сумел выдавить из себя лишь безмолвное проклятие. Обжигающие руки поставили меня на ноги и заставили идти вперед. Я чуть приоткрыл глаза, чтобы посмотреть, кто меня держит и куда меня ведут. Меня снова затопила боль, и я увидел лишь голубую дымку.
Руки принялись грубо трясти меня и остановились лишь тогда, когда я смог терпеть свет. Кто-то приподнял мне подбородок. Я увидел перед собой фигуры в темных одеждах и толстых перчатках, а также низкорослого человека, похожего на горгулью, с золотой ногой в виде лапы орла. Смуглое лицо, зеленые глазки, во рту поблескивают золотые зубы. Его одежду можно было даже назвать модной: узкие штаны в северном стиле, красная шелковая рубашка и длинный, до пола, золотистый халат. В руке он сжимал богато украшенную трость.
Что-то мыча себе под нос, он разглядывал меня с головы до ног.
– Поджарым его не назовешь – да, моя милая?
Я уже собирался пожаловаться, как вдруг горячие руки отпустили меня, и я, дрожа, упал на колени перед коротышкой.
– И эту жуткую рану порошком особо не закроешь, но мы попробуем.
Услышав про рану на шее, я вздрогнул. Моя мечта мгновенно разлетелась на куски, и я вспомнил,
